Илья Кормильцев - Собрание сочинений. Том 1. Поэзия

— «ночь по капле вытекает из водопровода…» (Время — Вечность);

— «Мы стартовали с Гагариным/ практически одновременно: / каждый — в свой космос…» (Жизнь, Бытие, Время, Бесконечность Космоса и Поэзии);

— «Мы летим с тобой / по встречной полосе, / обгоняя смерть…» (Сила Любви, Сила Творчества);

— «есть одна любовь — та, что здесь и сейчас» (Хронос и Топос Любви);

— «Спички для снега», — все стихотворение (Вечность, Время, Жизнь);

— «прикосновение холодного металла к коже» (Социальное и иное Насилие; Смерть; Несвобода и Свобода);

— «Камера пыток», — все стихотворение (Любовь);

— «уничтожить мир взрослых…» (Общество — Человек; Государство — Человек; Семья — Человек; Детство, Чистота, Добро etc);

— «рыбы в аквариуме / догадываются, / что мир не кончается стеклом / там, за стеклом — / небо рыб…» (Безграничное Бытие, Миры, Иномиры, Инобытие, Бесконечность);

— «Боль», — все стихотворение (Боль Плодотворна, Честна и Очистительна);

— «ты смотришь на Луну / и понимаешь, / что над тобою в небе / висит огромный камень» (Прозрение, Зрение Творца и творца);

— «сотни лет без собеседника…» (Абсолютное Одиночество);

— «Полиция реальности», — все стихотворение (Инобытие и Жизнь);

— «Два Бога», — все стихотворение (Социальное — Божественное; Бог и Человек);

— и др.

Ключевые образы, смыслы и концепты в поэзии Ильи Кормильцева часто образуют оппозиции, что свидетельствует, скорее, не о парадоксальности его мироощущения, а о способности поэта видеть и различать белое и серое, черное и бурое, социальное и человеческое, Божественное и низкое, Прекрасное и Безобразное (в социально-государственном отношении), Вечное и Временн о е, бесконечное и конечное, очевидное и тайное, непознаваемое, невыразимое — то, что порождает боль. Боль, по Илье Кормильцеву, — есть главный (как любовь, смерть и жизнь) двигатель Вселенной.

Есть ли в стихах И. Кормильцева провокативность? Эпатаж? Экстремизм? Ультракультурологичность? Вообще — борьба? Борьба борьбы с борьбой (по Ю. Ковалю)? С позиции обывателя, все названное — присутствует в поэтических текстах И. Кормильцева, как и в стихах любого крупного поэта. И. Кормильцев — поэт крупный (по М. Цветаевой, большой поэт — это большой человек [или — великий] пишущий стихи) и мужественный, почти одиночка в глухих восьмидесятых: он не борется ни с кем и ни с чем — он как поэт противостоит пошлости, ментальной лености, повальной социологичности и идеологичности толпы: Поэт и Толпа. Не Чернь, как у Пушкина, но толпа в объеме и качестве преувеличенной, катастрофически размножившейся черни. И. Кормильцев — поэт благородный: любви и Бога в его поэзии больше всего остального; а любовь и Бог тянут за собой — в душу — и Дух, и Время, и Красоту, и Бессмертие, — Бессмертие, — бессмертие не творца, но творения.

Поэтический, словесный дар И. Кормильцева — универсален. Он создавал и поэтические тексты («равнодушные» к музыкальному сопровождению: такие стихи не поются, а звучат сами по себе), и рок-поэтические тексты, и тексты — стихотворные — иные, чаще это — миниатюры. Рок-поэтический текст — это стихотворение прежде всего креолизованной природы (имеющее как вербальную, так и иную, невербальную форму — музыкальную, голосовую, вообще инструментальную etc.). Рок-поэтический текст И. Кормильцева имеет множественную просодию:

— поэтическую (стиховую);

— языковую (звуковую, фонетическую, фоносемантическую);

— музыкальную (мелодия, кода, ритм etc.);

— вокальную (голос исполнителя [В. Бутусова и др.];

— синтезированную (соединение всех видов просодии рок-поэтического текста).

Таким образом, И. Кормильцев есть поэт, рок-поэт, стихотворец, «поэт-песенник» и поэт-нарратор, поэт-афорист, поэт-создатель верлибров, микротекстов, поэтических максим etc.

Илья Кормильцев создал десятки стихотворений, поэтическая подлинность которых несомненна. Назову некоторые из них, которые, на мой взгляд, остаются выдающимися образцами современной художественной словесности: «Чекасин»; «Сделайте мне комнату…»; «Где, тополиный пух, твоя судьба…»; «Просыпаясь между двух тел…»; «Телефонный номер Бога»; «Мегаломания»; «Контакт»; «Скованные одной цепью»; «Ночные братья»; «Пять минут неба»; «Взгляд с экрана»; «Прогулки по воде»; «Рвать ткань»; «Я хочу быть с тобой»; «Последний человек на земле»; «Бесы»; «Заноза»; «Черные птицы»; «Люди на холме»; «Псалом»; «Спички для снега»; «Дурной глаз»; «Парашютист»; «Ножницы»; «Камера пыток»; «Я неисправим…»; «Вчера я понял…»; «Ты смотришь на Луну…»; «Может быть, / никто из мертвых…»; «Вогульские духи»; «Два Бога» и многие другие.

Стихи Ильи Кормильцева синтаксически, лексически, строфически и ритмически медитативны, что обеспечивается постоянной редупликацией наиважнейших элементов поэтического текста (так, в замечательном стихотворении «Спички для снега» словосочетание, ставшее названием, повторяется, вместе с заголовком, 5 раз! — и это на 16 коротких строк). Стихи И. Кормильцева не просто — прежде всего прочего — духовны, — они духографичны (см. указанные стихотворения, а также «Псалом»).

Стихи Ильи Кормильцева — уникальны, это качество поэзии обеспечивается следующей антрополингвистической особенностью поэта: языковая личность преобразуется в текстовую с нарастанием, с увеличением объема и совершенствованием качества личности текстовой/поэтической, которая в свою очередь «перерастает» и «разрастается» в личность культуры. Таков феномен поэта Ильи Кормильцева. Уникальность поэзии И. Кормильцева не основывается на аттракции (привлечение внимания) и др. свойствах «популярного» творчества, как это было, например, — и довольно часто, — у Н. Некрасова, у С. Есенина, у В. Маяковского и даже у В. Высоцкого. Стихи И. Кормильцева лишены голой и назойливой артистичности, декларативности и риторичности. Уникальность поэта Ильи Кормильцева неожиданно, а значит — чудесным образом, — обернулась народностью. Народностью интеллектуальной, протестной, поэтически чистой и мудрой.

Поэт подарил нам чудо — спички для снега, чтобы ледяное и огнедышащее стало теплом.