Сергей Королёв - Стихи

Перед культом богов и героев
Неприлично считаться в живых;
Не гордиться своим геморроем,
За отсутствием ран ножевых,
Пулевых - и подобных отверстий,
Почитаемых всюду людьми,
Приходящими порознь и вместе
Порыдать над гнилыми костьми
Незнакомцев и единородцев,
Убежавших от брачных сетей,
Притаившихся в виде уродцев
И пугающих этим детей,
Что дразнили облезлую кошку,-
А она напрягала крестец
И скребла по могилке ладошкой:
- Глубоко ли закопан мертвец?

Миллионы одиночеств:
Чья-то кухня, свет и чай.
Ветер!ветер! к ночи, к ночи
Зыбку плача раскачай!

Буду плакать и качаться,
Таять в мире, убывать...
Никого не достучаться.
Никому не открывать.

Рыба-Нюхтя плыла по озёрной реке,
Рыба-Нюхтя плыла по реке;
И несла Рыба-Нюхтя в прозрачной руке
Мышь в пустом узелке…
И запутались мысли в моём дураке,
Пали силы в силке, -
И не держит дурак ни перста на курке,
Ни червя на крючке:
Рыба-Нюхтя резвится в башке-в дураке
И совсем вдалеке.

Над бабаевским вокзалом
далеко
тепловозов маневровых
голоса
семафоры
темнотой заволокло
и натружены бессонные глаза
машинистов
что увидят через миг
этот город
умещается в окне
вот и я
к стеклянной наледи приник
отражаясь в темноте
как в глубине
темноты не переплыть
не зачерпнуть
у нее ни островов
ни берегов
слишком многие пускались в этот путь
следом не было
ни всплеска
ни кругов
и не знали
темнота или вода
их следы одолевала на Земле
отражение пребудет навсегда
замерзать-мерцать-оттаивать
в стекле

Я стал прозрачней и грустней:
Пустое зеркало не врёт.
Я начал думать по весне:
Когда же осени черёд.
Ходить-бродить незнамо где,
Ногами листья ворошить,
Прощаться с миром каждый день
И лишь с деревьями дружить.
Деревья нищие, как я -
Но перебьёмся, ничего!
Такая славная семья:
Они не любят никого.
Они живут безвестный век,
Качают лапами внучат,
И терпят дождь, жару и снег,
Живут - и боль свою молчат.

Для чего ты, маленький, хотел
Подсмотреть, на цыпочки привстав,
Озарённый танец смертных тел
В жизни, что загадочно-проста?

Заблудившийся в своей судьбе,
Оглянись на мир, что посетил,-
И признай в неведомом себе
Пыль от пыли золотых светил...

Есть любовь, пока душа в цвету
И сырой прохладой не сквозит -
И стоишь в луче,как на мосту,
Высоко и высшего вблизи.

- Может быть, недолго греть лучу?
Может быть, возьмут и отсекут?..
Лишь произнесу - и замолчу,
И свалюсь под тяжестью секунд...

Он поставлен в околотке
чучелом на огород
красной харей хриплой глоткой
лигуировать народ

он стоит неотрезвлённый
с позапрошлого утра
и как будто свет зеленый
подавать ему пора

и давно да он всё медлит
озирается совой
и вращает оком медным
по и против часовой

пешеходы чуть не в драку
надувается скандал
мент зелёную собаку
на проезжей увидал

ни с помойки ни с забора
посторонним не видна
на него из светофора
злобно лаяла она

трали-вали жили-были
воет скорая вдали
пешеходы позвонили
санитары увезли.

Не ест корова одуванчики -
Предпочитает клевера,
Аристократка. Вон и мальчики -
Подпаски. С раннего утра
Опохмеляются - стаканами!
Утробно воют и рычат,-
Они уже неделю пьяные,
И стали вроде лешачат...
Спасибо, видели и слышали,
Что не скудеет край родной!
Я прочь отправился и вышел
На кладбище. Над головой
Ворона пасть свою раззявила:
Мол, тоже выпью, как займу,-
За то, как сельские хозяева
Ушли безропотно во тьму,
Как честно прожили-закончили
Свою бесхитростную “жись”...
Дин-дин - по лесу колокольчики -
Ага, коровы разбрелись!

Птичка Божия узнает
Много разного всего.
А вернётся - не узнает
Даже дома своего.

Где летала, где бывала?
Надышалась дымом зла -
И до времени устала...
Видит - пепел и зола,

Нет земли - назвать своею.
Ночь. Бездомный скрип телег.
Звёзды корчатся над нею...
Будет старость, будет снег -

И вглядится не мигая
В наползающую тьму,-
Всё ещё не постигая
Смерти вечную тюрьму.

Только время ковыляет
Без заботы и труда.
- Птичка Божия не знает?
Замолчите! ерунда.

Что вы, струны, что вы, струны,
Не поёте для свиней?
Где Бояны и Перуны,
И дела минувших дней?
Во саду ли, в огороде?
Все, смеясь и колобродя,
По могилкам разбрелись.
Только мы бряцаем миру:
Ты - дурак, да я - дурак,
Как ни строим спьяну лиру -
Получается никак!
Вот допьём свои бутылки,
И, ненужный бросив труд,
Заберёмся под могилки -
И тогда нас позовут!

Вот ты разбежишься из окна...
(Разбежишься, дура и лохушка!)
И успеть подумаешь: - Весна!
Вспомнишь маму: - Спички не игрушка!

Вспомнишь и забудешь пёстрый сброд,
Добрых дядей с потными руками,
Телевизор - музыку - народ -
Облака - и там, за облаками,

Кинешь дураков и подлецов,
Кинешь детства радужные цацки...
А весна? - Летит тебе в лицо,
И, балдея, лыбится дурацки.

Обнимая в ночи нелюбимых своих -
вспоминаем любимых своих:
далеко за морями огней городских
мы оставили их.

И теперь не учи меня жить по уму -
лучше мне навсегда одному.
Но, позволь, напоследок тебя обниму -
перед тем как во тьму.

Много одинаковых красавиц,
Много одинаковых красавцев,-
Что идут, асфальта не касаясь,
Ниже их достоинства касаться
Жизни неразбавленно-реальной,
И не отдаваться жизни даром -
Но идти с улыбкою журнальной
По весенним глянцевым бульварам,-
Над чужой бедой неутолимой,
Высоко над смертною угрозой,
И нести безликим-нелюбимым
Тоже одинаковые розы.
Повезло иметь глаза пустые
Цвета бледного спитого чая -
И прожить как птицы и святые,
Не касаясь зла, не замечая.

Медленно перетекает в память
Жизнь - и станет памятью совсем,
И ложится в чемодан с клопами
Под сакральной цифрой 37.