Сергей Городецкий - Из поэзии 20-х годов

Помните? Ночью взвыли заводы:
«Ратуйте, близок гибели миг —
Псков затопили прусские воды!» —
Прямо с танцульки дети свободы,
В Смольный примчали сердце и штык!

Первый в читальнях красного клуба,
Первый в лезгинке, первый в бою;
Жизнью играет дерзко и грубо:
«Шашка, так шашка; Люба, так Люба!
Вон он я — ешьте душу мою!!»

Бури встречает грудью открытой:
«Бей, измывайся — крепок утес!»
Вон он, бессмертья лавром повитый,
В шапке, к затылку молнией сбитой,
Гордость Коммуны — красный матрос.

Сквозь красные — от факелов — глазницы
Моих бойниц, дымяся и горя, —
Неситесь в ночь, неýмолчные птицы,
Набатные герольды звонаря!
Вонзайте клюв в сплетения соломы, —
Вперед, вперед: минута дорога!
Да осветят пылающие домы
С ножом в зубах ползущего врага.

Товарищи! Нет выхода иного,
Как — снова в бой: на смертный подвиг
снова,
Чтоб победить иль… поголовно пасть,
Но — не попасть
Душителям во власть!

Товарищи! Я вижу с вышки красной
Зловещий бег враждебных нам валов.
И в этот миг,
Тревожный и опасный,
Вновь льется крик.
Порывистый и страстный,
Истерзанных моих колоколов…

Лижи, огонь, обугленные балки…
Топор, сверкай, щиты бойниц кроша, —
Летите в ночь, пылающие галки,
Столичные предместья полоша!
Вонзайте клюв в сплетения соломы —
Вперед, вперед: минута дорога! —
Да осветят пылающие домы
С ножом в зубах ползущего врага.

Огромный зал. Стоим плечом к плечу
(Протискаться бесплодны все старанья!)
И, повернувши лица к Ильичу, —
Немолчным криком сотрясаем зданье.

Он — на пороге. Не пройти вперед!
Немыслимо: народу слишком много…
Но вождь пошел, и перед ним — проход:
Широкая, свободная дорога!..

Идет, глядит: лаская, греет нас,
Самозабвенно не щадящих глотки,
Теплом веснушек, жизнью отчих глаз
И шаткостью взволнованной походки.

Шпалеры статуй — красных моряков.
Но вот Ильич: нежданно, из-за дому!
И, — словно ветром, тысячи голов, —
К нему, к отцу любимому, родному!!

Вас не сломил кровавый бред
Кошмарных лет,
Голодных лет;
Как встарь вы гордым сердцем юны.
«Привет вам, женщины Коммуны! —
Твердит с восторгом целый свет, —
Привет вам, женщины Коммуны,
Привет!»

В дыму и пламени пожаров
Вы были стойки и тверды
И окрыляли коммунаров,
Вливая бодрость в их ряды.

О, сколько раз, когда, бывало,
Печаль, гнетуща и остра,
Нас, что сетями обвивала, —
Те сети в клочья порывала
На брате вольная сестра:
«Взгляни, как яростно зарницы
Рвут шелк тяжелой синевы!
Очнись: он близок, луч денницы…
Дерутся братья, словно львы…»
Привет вам, гордые орлицы!
Привет вам, женщины Невы!

Когда на митинге бессчетном
Я озираю море глаз,
По взорам страстно-искрометным
Я узнаю, о сестры, вас,
Горит в вас сердце огневое,
Что щебень в пламени костра —
И пусть бушуют вихри, воя, —
Я становлюсь сильнее вдвое,
Когда со мной моя сестра.
«Не бойся вражеских ударов —
Не возродится мир оков…
Они проходят, дни кошмаров,
Редеет лагерь пауков…»
Привет вам, сестры коммунаров!
Привет вам, жены бедняков!

Вас не сломил кровавый бред
Кошмарных лет,
Голодных лет;
Как встарь вы гордым сердцем юны.
«Привет вам, женщины Коммуны! —
Твердит с восторгом целый свет: —
Привет вам, женщины Коммуны,
Привет!»

Рукава засучены,
Шапки набекрень
И звенят уключины:
Трень, трень, трень…

Вдруг темнее олова
Хлынули валы,
Наклонили головы,
Словно волы.

Небо рукомойником
Брызнуло не впрок.
Соловьем-разбойником
Свистнул ветерок.

На рога подхвачена
Лодочка. Беда!
Пьянствуют в складчину
Ветер и вода!

«Вертимся, кружимся…
Дело табак!»
Заметался в ужасе
Молодой рыбак.

Поглядел на лодочку:
«Братцы, не могу!
У меня молодочка
Есть на берегу.

Шустрая, бодрая,
Жаркая… Ух!
Баба крутобедрая,
Новгородский дух».

Волны лодку вздыбили,
Встали горой.
«Не уйти от гибели, —
Простонал второй. —

Тяжела, неверная
Доля рыбака,
Дома ждут наверное,
Старика!

Пьют чаек с вареньицем…
Не до чая тут.
Лодочка накренится…
И капут».

Третий — пристанища
Не имел нигде.
Он сказал: «Товарищи,
Хорошо в воде.

Буря не визжала бы
У подводных скал…»
Тут четвертый жалобы
Эти услыхал.

И рука четвертого
Властно поднялась:
«Кто скулит? За борт его!
Слазь!

Вздумали в беспутицу
Петь за упокой.
Голова закрутится
От песни такой.

Что ж, что волны пенятся,
Трутся о бока.
Не в любви с вареньицем
Счастье рыбака.

Парни вы рослые,
Черт побери!
Ну-ка, двинем веслами.
Раз! Два! Три!

Вишь, в дали сиреневой
Вспыхнул бережок.
Легче, не накренивай
Лодочку, дружок…»

Ветерок, что водочка.
Пей, да не пьяней,
Ой, как мчится лодочка —
Четверо в ней.

Не вам, во мглу уходящим
По длинной закатной тропе,
Петь пробужденье спящим,
Песню встающим петь!

Не петь вам, а под забором
Нудно и долго скулить:
Пылает за городом город
Вашей земли.

Скоро из бурной сечи,
Будто из светлой воды,
Выйдут, утру навстречу
Новых поэтов ряды.

Цепью лучистой, длинной,
Где звенья навек сплелись,
Споем
уходящим в долину
Песню
Идущих в высь!

Развалин груды в дыму пожарищ
Лежат на пройденном пути…
Туда… Обратно? Назад, товарищ,
Нельзя пойти.

Налево — пропасть. Направо — волны
Водоворотом,
А впереди…
Кто скажет, — что там?
Но, веры полный, —
Иди!

Зари не видно?.. Глаза ослепли.
Но сердце видит, но сердце ждет…
Попутный ветер знамена треплет…
Вперед!

По лужам, по грязи смешная девчонка
Бежит, предлагая газеты,
По-воробьиному щелкает звонко:
«Декреты! декреты! декреты!