Сергей Городецкий - Из поэзии 20-х годов

Кидая друг другу эхо,
Стоят часовыми ели.
Подбиты снежным мехом
Зеленые их шинели.

Сложенные на платформе
Шпалы у ограды,
Напоминают по форме
Палочки шоколада.

Стены платформы шатки
И ветер ныряет в дыры,
Но играют в лошадки
Озябшие пассажиры.

И счетовод с машинисткой,
Живые еле-еле,
Усиленно мнут под мышкой
Худенькие портфели.

По телеграфным венам
Ветер шумит прибоем,
И сумрак приклеил к стенам
Сиреневые обои.

Так, поджидая случай,
Продрогнувши спозаранок,
Он дремлет с мечтой о лучшем,
Затерянный полустанок.

И только заслышав «скорый»,
Как будто удивленный,
Красный глаз семафора
Меняется на зеленый.

И в шапке дыма старше
И тяжелей от дыма,
Поезд железным маршем
Прокатывается мимо.

И лишь мигает мудро
Задней площадки сцена,
С проводником, — до абсурда
Похожим на Диогена.

И снова ветер острый,
Ели и косогоры,
И снова темнеет остов
Худеющего семафора.

Но хоть он и заскорузлый,
Он все же свой, близкий,
Этот клочок Союза
С замерзшею машинисткой.

И если я сетовать стану,
То я подумаю только:
Там, где есть маленький полустанок,
Возможна большая стройка.

О, мне ли в гулкой тишине,
Поэту радости и солнца,
У неоткрытого оконца
Все за поэмами Шенье
О белых лебедях вздыхать,
Сентиментальничать, мечтать…
О, мне ли в гулкой тишине,
Считать все пятна на луне!..

Я вижу: мимо милых сел,
По пажитям земли родной,
Гудя, жужжа, как рои пчел,
Бросая радостью, тоской,
Восстаньем, ужасом пожара
Во все концы земного шара
Бегут и дни и ночи
Из жил рабочих
Телеграфов провода…

О, мне ли в гулкой тишине
Считать все пятна на луне
И вас не видеть, провода!..

Я вижу: гений предо мной
Луга, леса, поля и степи
Окутал в рельсы, словно в цепи
Своею мощною рукой…

По этим рельсам взад, вперед,
Быстрее все из года в год,
Свистками разрезая тишь,
Бегут в Москву, Берлин, Париж,
Чикаго и другие города
Из мускулов рабочих поезда…

О, мне ли в гулкой тишине
Считать все пятна на луне
И вас не видеть, поезда!
Я вижу: чудища столиц
В металл закованного мира
На черном дыме у надира
Под стаею стальною птиц
Трубя грубо
В трубы,
Гудят,
Кричат
Криком красным с огненных
страниц…

О, мне ли в гулкой тишине
Считать все пятна на луне
И гула не слыхать столиц!

Я вижу: в Лиссабоне, Риме,
Берлине, Вене, Петрограде,
Чикаго, Лондоне, Царьграде,
Кидая к небу клубы дыма,
Буйствуя неудержимо,
Сгустки мускулов рабочих
Дни и ночи
По металлу,
По закону
Молотами бьют,
Солнце новое куют,
Жизнь куют,
Куют!

О, мне ли в гулкой тишине,
Поэту радости и солнца,
У неоткрытого оконца
Все за поэмами Шенье
О белых лебедях вздыхать,
Сентиментальничать, мечтать…
О, мне ли в гулкой тишине
Считать все пятна на луне!

Я должен видимые мной
Все телеграфов провода,
Все поезда и города,
Бетон, железо, камень, медь,
Гул восстаний и пожара,
Буйство мускулов, удары
Буйно гимнами воспеть.

О, мне ли в гулкой тишине,
Считать все пятна на луне!

Музыка. Бьют барабаны.
Трубы победно трубят.
Меди зазывной,
Призывной
Буйствует буйно набат.
Музыка. Бьют барабаны.
Трубы победно трубят…

Массы несметные, полные бури, отваги,
Выше вздымая к лазури багряные флаги,
Горе столетий поправ,
Позабыв,
С заревом зорь от застав,
Точно единый порыв,
Движутся медленно, гулко
В улицы и переулки
Центра, кидая призыв:
«Други, вперед! На зенит!
Пойте! Пусть песнь громозвенит!»

Музыка. Бьют барабаны.
Трубы победно трубят.
Меди зазывной,
Призывной
Буйствует буйно набат.
Музыка. Бьют барабаны.
Трубы победно трубят.
Массы все ближе и ближе к трибуне
подходят.
Город бетонный от топота гулкого ног,
Струны стальные колебля, что в дали
уходят,
Гулко поет в акведуки, поет и в железные
трубы,
Точно Гомер, всей вселенной и просто и
грубо
Весь погружаясь в восторг.
Зданья кричат. Открываются двери и окна.
В куртки, костюмы и платья убравшись
прозрачные,
Брачные,
Путаясь в знойного, жгучего солнца
волокна,
Новые братья навстречу любезно
выходят
С алыми, рдяными лентами через плечо
В ногу, в плечо,
Песнями, гимнами славя себя горячо,
Буйство масс окрыленных,
В солнце влюбленных,
Центр замыкая собою в кольцо.

Музыка. Бьют барабаны.
Трубы победно трубят.
Меди зазывной,
Призывной
Буйствует буйно набат.
Музыка. Бьют барабаны.
Трубы победно трубят…

Массы на площади. Празднество. Шум.
Ликованье.
Братья любимые, сестры в минуты
свиданья,
Фабрики, молоты, сверла забывши и муки,
Взяли смелее друг друга за грубые руки,
Зная глубоко, что каждый для каждого
друг.
Крепко смыкаются возле трибуны вокруг
Братства — коммуны — союз круговой
неразрывный
И, торжествуя под гулы набата
Меди призывной,
Ленина ждут, что любезнее брата,
Радостно, буйно,
Солнцами глаз улыбаясь, с трибуны
Всем им расскажет словами мессии:
О коммунизме Советской России,
О мировом торжестве пролетариата…
Музыка. Бьют барабаны.
Трубы победно трубят.
Меди зазывной,
Призывной
Буйствует буйно набат,
Музыка. Бьют барабаны.
Трубы победно трубят.

«На север, на север, на север!» —
Вагоны, качаясь, поют;
И северный ветер рассеял
Попутную песню свою.

Все глуше,
Все мимо и мимо,
Метелям и вьюгам сродни,
Мелькают одни за другими
Олонецких станций огни.

Лежит в них
Лесная усталость
И северной ночи печать.
И ты среди них затерялась, —
Ну как мне тебя не узнать?..

Леса — без конца И без края,
Чугунка — две темных струи.
И тенью по ним пролетают
Давнишние годы мои!

Вот — утлые
Крыши поселка,
Седеющие в мороз.
Не здесь ли затравленным волком
Я дальнее детство пронес!

А вот и депо,
И на крыше,
Едва покосившийся вбок, —
Не стал он не ниже, не выше
Крикливый деповский гудок.

Бывало,
Чуть брезжить станет
Холодный и тусклый рассвет,
Тягучую песню затянет
Горластый деповский поэт.