Алексей Михайлов - Из жизни олимпийских богов. Крониды

Бурным потоком впадали в седой океан,

Бог изготовил колье из жемчужин и злата

И устремился вновь к Наксосу, как ураган.

А в это время на острове девы-сестрицы

Зависть свою изливали подружке гурьбой:

«Бог чуть не выпал на брег из своей колесницы —

Очаровался он так, Амфитрита, тобой!

151

Скоро свершится на острове дерзкая кража —

Буйный Властитель поступит, как грозный Аид!

И не спасёт нашу деву ни море, ни стража

Из полусотни прекрасных сестриц-нереид!

Спрячет её Посейдон под солёной водою —

Дело привычное для Олимпийских богов,

Станет девица там скоро царицей седою —

Грусть одолеет вдали от родных берегов…»

152

Соли добавила нимфа в лазурное море:

«Девы, скорей помогите советом сестре:

Можно ль избыть это, страх наводящее горе,

Или в страстях Посейдона сгореть, как в костре?»

«Прячься, сестрица, Кронидов любовь мимолётна,

Ты пережди, и забудет тебя Посейдон,

Стань незаметной, как будто, ты вовсе бесплотна,

И восвояси уедет в сомнениях он!

153

Скрыться ты можешь в саду Гесперид у Атланта,

Там Посейдон не отыщет тебя никогда —

Спрячет беглянку от моря гора-доминанта.

Знай, Амфитриту не выдаст морская вода!»

Кинулась дева поспешно в прохладу пучины,

Путь свой на запад далёкий держала она,

Рядом с красавицей плыли большие дельфины —

С ними с рожденья была чаровница дружна…

154

С берега нимфы узрели коней Посейдона —

Ярко сверкали над морем они белизной,

А дополняли величие бога корона

И золотистый трезубец над пенной волной.

Вмиг устремились красавицы в тёмную воду,

Скрылись мгновенно они в набежавшей волне.

Не пожелав отвечать за чужую свободу,

Спрятались девы в укромной морской глубине…

155

Вынесли кони повозку к сверкающим скалам,

Вышел поспешно на остров правитель морей,

Лёгкая горечь таилась на лике усталом —

Не было там никого из морских дочерей.

Бог обратился к летящему мимо Борею:

«Странник извечный, не зрил ли ты дев на волнах?»

«Нужно тебе, Посейдон, устремиться к Нерею —

Он в Самофракии спит на больших валунах!»

156

На гиппокампов взглянув, сел на камень Властитель:

«Нет, я не буду тревожить сейчас старика,

Чтобы не счёл, что Правитель его – искуситель,

Я не поеду к седому Нерею пока…

Не представляю, где буду искать чаровницу —

Слишком огромен великий титан Океан!

Мне не покинуть тогда много дней колесницу,

Чтобы объехать на ней изобилие стран!

157

Как старший брат поступить, помешало сомненье —

Разве не боги являют примеры другим?

Надо принять мне достойное бога решенье,

А не носиться в обиде с колье дорогим!

Где же сокрыться могла от меня нереида,

Может быть, это пещера на острове Крит,

Или на западе там, где была Атлантида,

Или в известных Аргее садах Гесперид?»

158

Радостный Гелий уже покраснел на закате,

В даль голубую умчалась седая волна.

Вдруг бог узрел, как на море в сверкающем злате

Резала гладь неустанно дельфинья спина.

Впрыгнул Кронид, улыбнувшись, в свою колесницу,

Через мгновение был близ любимца морей:

«Баловень волн, не встречал ли в пучине девицу?

Молви ответ Повелителю вод поскорей!»

159

«Ах, это ты, Посейдон, напугал Амфитриту?

Что пожелал бы узнать, Олимпиец, о ней?

Мчалась девица, подобная метеориту,

Словно предвидела бег златогривых коней!»

«Где же ты встретил её, чернобровую деву,

Разве не видишь, что я в нетерпенье, дельфин?»

«Не предавайся в делах ты ни спешке, ни гневу —

Поиск любви опьяняет надёжнее вин!»

160

«Но не сказал ты, где нужно искать нереиду!

Иль для тебя Повелитель – простой осьминог?»

«Ах, не держи на меня, Олимпиец, обиду,

Ты, Посейдон, слишком страстный и яростный бог!

Видел я сам, как прелестница кинулась в море,

Следом за ней оказались и сёстры в воде.

Сопровождать Амфитриту я стал на просторе,

Чтоб не пропала девица в нежданной беде!»

161

«Добрый, могучий дельфин, а в каком направленье

Сопровождал ты морскую царевну в пути?»

«Не проявляй, Властелин, ты сейчас нетерпенье —

Знай, обхождение с лаской у женщин в чести!

Девушки любят подарки, цветы, ожерелья

И о любви бесконечной святые слова…

Ты, Посейдон – не угрюмый тиран подземелья,

Первая встреча с любимой – заря волшебства!

162

Я передам от тебя Амфитрите посланье,

Ты не гоняй понапрасну чудесных коней!

Мне изложи, Повелитель, свои пожеланья,

Чтоб ваша встреча не стала разлуки больней!»

«Я не желаю, дельфин, чтоб мы стали врагами,

Только любовь нетерпенью явилась виной!

Я подарю милой деве колье с жемчугами

И предложу Амфитрите стать верной женой!»

163

Несколько раз повернулся в воде белобокий —

Трудно вести было с богом о женщинах спор:

«Я, Посейдон – не изгнанник морей одинокий,

Знаю, как грозен порою твой царственный взор!

Выдать боюсь я укрытия тайное место

И не хочу оказаться с Хароном в ладье —

Пусть же сама за себя всё решает невеста,

Если ты с этим согласен, то дай мне колье!

164

Многим известно, тиран, о твоих похожденьях,

Славу такую не смоешь лазурной волной…

Кажется мне, мы погрязли с тобой в рассужденьях,

Брось мне на спину колье – поплыву за женой!»

«Что ж, я согласен, дельфин, принимай ожерелье!

Буду надеяться я, приплывёшь не один,

Организуем и свадьбу тогда, и веселье!» —

С грустью промолвил дельфину морской Властелин…

177

Гелий уже повернулся спиною к зениту,

Не беспокоил царя Посейдона Борей —

Ждал у воды Колебатель Земли Амфитриту,

Как ждёт мелиссу-пчелу медоносный кипрей.

Таяли волны покорно задолго до брега,

Чтоб не нарушить любовных мечтаний царя,

Жаждали кони Властителя быстрого бега,

На Посейдона с заметной тревогой смотря…

178

В море свой взор устремил он, о чуде мечтая,

Но разглядел там Правитель лишь россыпь Киклад.

Вдруг появилась вдали буревестников стая,

Тихо промолвил тиран: «Жаль, дельфин некрылат!»

Но из-за скал появилась внезапно девица,

Как амазонка сидела на тёмной спине,

Вздрогнула сразу под весом царя колесница

И полетела вперёд по бегущей волне.

179

Взгляд Посейдон устремил к своему ожерелью —

Явно надето на шею девицей самой,

Жемчуг восточный сверкал серебристой форелью

И в переливах заката – персидской хурмой.

Гордо дельфин разговорчивый плыл к Властелину —

Вёз он впервые невесту в объятья царя,