Наталья Кирилина - Тянет в небо

Её нарядят облака,
Как несравненную невесту,
Вернут в покои, а пока —
Неуловимы вздохи, жесты,
И улыбается
Слегка…..

Нет снега чистоты,
За моросью проворно
Бежит декабрь стыдясь резиновых сапог.
Холст неба приостыл.
Звучит финал минорно.
На грязных мостовых бесснежный эпилог.
Редеет нотный стан
На проводах и ветках,
Сдуваемые в прах теснятся сизари.
Ликующий орган
Порывистого ветра
Хоралом напоёт былые декабри…
Зима заголосит
Блаженною старухой
И станет космы рвать на бедной голове.
И снег благоволит,
Залепит завирухой,
И снова Рождество случится на
Земле.

Когда ты устанешь от важности дел,
Закроешь собою окно,
И вдруг обнаружишь, что снег полетел,
Как в сказочном детском кино.
А мысли найдут затерявшийся след
За тысячью сроков и миль.
Невольно, подступит под горло ответ,
Что тех кого любишь, давно уже нет,
Сменились: и мода, и стиль.
Сменился пузатый добряк-телефон,
Кастрюльного цвета авт`о,
И время, где мама кроила шифон,
К зиме лицевала пальто.
Отец – в портупее, в больших сапогах,
Кокарда горит, как звезда.
И всё это рядом, в ближайших шагах!
Но ты опоздал – навсегда….

…и вдруг поняла, что всё не со зла,
а так – безразличию вторя…
Огарок свечи, обмылок тепла,
Качается кошка на шторе.

И, чтобы в окне увидеть просвет,
Я кошку беру на колени.
И нет суеты, и горечи нет.
И восемь летящих оленей…

Мой светлый отрок, снег ноябрьский,
Ты так лукав и невесом.
Найди сквозь свет родимый дом
И в дверь ворвись по-самозвански.
С тобой делю свою печаль
И утреннюю неизбежность.
И нецелованную снежность,
Как целомудренный миндаль.

Нежно-нежно, тихо-тихо
Под окном скрипит снежок,
Утро сонною зайчихой
Заберётся на порог.

Вкусно пахнет пирогами,
Самовар смешно чихнёт,
Серебристыми боками,
Уморительно качнёт.

Вся семья гурьбой весёлой
Соберется за столом —
Заиграет радиола,
Улыбнётся спящий дом.

В небе шустрые снежинки
Закрутили кутерьму,
И меняем мы пластинки,
И танцуем «Помпадур»…

Небо на крышах и ниже.
Путают ноги, скользя.
День не становится ближе
И по-другому нельзя.
Он, как промокшая тайна —
Выжмешь и слезы ручьём.
Тщетно. Становишься крайней.
И разговор ни о чём.
Синие зимние птицы
Где-то застряли в пути.
Сердце – усталым возницей
Кратко зажато в горсти.
И задыхаясь, и вторя,
Хлёсткого ветра слова
Тянут на грязном декоре
Хвойных гирлянд рукава.

Прощай, високосный,
негодный несносный,
прошитый осенним дождём!

Катил потихоньку фургончик бесхозный —
кому-то: и крыша, и дом.
И в этом фургоне смеялись и пели,
плели трудных дней решето.
И, в шутку сказать, докатились до цели,
себя осеняя крестом.

Так что же вы, братцы,
пора расставаться
и бодро стремиться вперёд.
Часы поспешают к отметке двенадцать.
Встречайте, идёт Новый Год!

И медленный свет прилипает
На кожу встревоженных век.
И, видно, снежинки не знают,
Что всё ещё жив человек.

Ему, упомянутым ночью,
Брести по снегам наугад,
И мысли впиваются прочно,
Что он не вернётся назад.

Что он, как пробитая лодка,
Собака бегущая прочь,
А следом безумная тётка —
Метели косматая дочь.

Ему бы немного доверья
И малую каплю тепла.
Он думал, что вышел за двери,
Но память его подвела.

Укрылись ноги, руки… реки
И мысли сонно улеглись.
Спят безмятежно человеки,
Во снах взмывая смело в высь.

Уже свободны, безмятежны,
Им подчиняется предел,
Где Рождество, и белоснежность,
И тихий Ангел пролетел.

Любой становится собою,
Оставив путы на земле,
Ныряет в небо головою
Или промчится на коне…

И детских мечт тугую связку
Берёт в охапку каждый раз,
Когда летит карета в сказку
И не когда-нибудь – сейчас!

Храните миг проникновенный
И говорите о любви,
Простой народ и люд почтенный,
И всех вас Бог благослави!

В полголоса, в полшёпота
Летит на плечи снег.
Иду тропой нетоптаной,
Как снежный человек.

По белому фарватеру
На чёрных парусах
Ворона, вроде катера,
Летит на всех парах…

Накинула на плечики
Торжественный тиар —
Находка для разведчика.
В ответ несётся: «Кар!».

Кому тепло и песенно,
Голодному не друг.
Намедни завтрак съеденный —
Просроченный продукт.

Спешит домой безропотно
Мой снежный человек.
В полголоса, в полшёпота
Летит на плечи снег.

Целый день метались тучи
Очумевшие в бреду
И высматривали лучших —
Самых лучших на беду.
Накрывали дымным телом
С потрохами, с головой
И швыряли между делом
По студёной мостовой.
Распростёртые объятия,
Грязью выкрашенный лёд
И зима в промокшем платье
Полупьяная бредёт…

Сменив сердечную печаль
На легкомысленную радость,
Метель просыпалась в распадок,
Ей снился любящий февраль.

И что с того: что уже круг,
Что раньше – солнце, позже – вечер,
Что прежний Мир недолговечен,
Но ты от счастья близорук.

И ловишь краски и слова,
Восторгом суть переиначив.
И день младенцу равнозначен
И улыбается…
едва…..

Сутулятся вяза замшелые ветки.
В них пресное солнце затеет игру.
Смеются, морщинясь под снегом ранетки,
Приняв перекрестие яблонных рук…
Хочу рассказать о подсмотренном чуде,
Но голос предательски сходит на нет.
А парк, между тем, неказист и безлюден —
Простой, до смешного, сюжет.

Здесь днём по-весеннему плавится сахар
Слоистых сугробов. Влажнеет асфальт.
И снежная баба меняет рубаху
На серую рваную шаль.

Ах, ночь! Расплылся пудинг шоколадный,
мороженого шариком блестит Луна и тысячью
лампадок нависли звёзды.
Гомон возвестит, цикад звенящих, что готовит лето прощального наряда антураж:
хрустящих листьев эполеты, уже заносит ногу
в экипаж.
И к осени склоняются поэты…