Эдуард Асадов - Полное собрание стихотворений в одном томе (сборник)

А ночью, луной расцвеченной,
Я вижу, забывшись сном,
Что стала ты кроткой женщиной,
Приветливой, нежной женщиной,
Согласной со мною во всем…

Мода, мода! Кто ее рождает?
Как ее постигнуть до конца?!
Мода вечно там, где оглупляют,
Где всегда упорно подгоняют
Под стандарт и вкусы, и сердца.

Подгоняют? Для чего? Зачем?
Да затем, без всякого сомнения,
Чтобы многим, если уж не всем,
Вбить в мозги единое мышление.

Ну, а что такое жить по моде?
Быть мальком в какой-нибудь реке
Или, извините, чем-то вроде
Рядовой горошины в мешке.

Трудятся и фильмы, и газеты –
Подгоняй под моды, дурачье!
Ибо человеки-трафареты,
Будем честно говорить про это, –
Всюду превосходное сырье!

И ведь вот как странно получается:
Человек при силе и красе
Часто самобытности стесняется,
А стремится быть таким, как все.

Честное же слово – смех и грех:
Но ведь мысли, вкусы и надежды,
От словечек модных до одежды,
Непременно только как у всех!

Все стандартно, все, что вам угодно:
Платья, кофты, куртки и штаны
Той же формы, цвета и длины –
Пусть подчас нелепо, лишь бы модно!

И порой неважно человеку,
Что ему идет, что вовсе нет,
Лишь бы прыгнуть в моду, словно в реку,
Лишь бы свой не обозначить след!

Убежден: потомки до икоты
Будут хохотать наверняка,
Видя прапрабабушек на фото
В мини-юбках чуть не до пупка!

– Сдохнуть можно!.. И остро и мило!
А ведь впрямь не деться никуда,
Ибо в моде есть порою сила,
Что весомей всякого стыда.

Впрочем, тряпки жизни не решают.
Это мы еще переживем.
Тут гораздо худшее бывает,
Ибо кто-то моды насаждает
И во все духовное кругом.

В юности вам сердце обжигали
Музыка и сотни лучших книг.
А теперь вам говорят: – Отстали!
И понять вам, видимо, едва ли
Модерновой модности язык.

Кто эти «премудрые» гурманы,
Что стремятся всюду поучать?
Кто набил правами их карманы?
И зачем должны мы, как бараны,
Чепуху их всюду повторять?

Давят без малейшего смущения,
Ибо модник бесхребетно слаб
И, забыв про собственное мнение,
Всей душой – потенциальный раб!

К черту в мире всяческие моды!
Хватит быть бездарными весь век!
Пусть живет, исполненный свободы,
Для себя и своего народа
Умный и красивый человек!

Ну что же мне делать? Не знаю!
Я просто устал в борьбе:
Чем дальше я уезжаю,
Тем, словно пружину сжимая,
Все крепче стремлюсь к тебе!

Бесспорно, любовь прекрасна,
Коль вспыхнул взаимный свет,
Но как же она всевластна
И каменно-безучастна,
Когда вдруг ответа нет.

Как же найти мне дверь
Из этого злого царства?
И как отыскать лекарства
От горечи и потерь?

Так есть ли беде конец?
Да, есть: без малейшей спешки
Оружием злой насмешки
Сразить ледяной дворец.
Довольно сердечной дрожи!
Победа! Я вновь один!
Но как это трудно все же –
Средь милых стоять руин…

Девушка смотрит спокойным взглядом,
Как бабушка рвет сорняки на грядке.
Девушка с книгой уселась рядом –
Все здесь прекрасно и все в порядке!

Бабушка медленно поднялась,
Взявшись со стоном за поясницу:
Пробует, бедная, распрямиться.
Девушка книгу читает всласть.

Строчка за строчкой летит вперед,
Сколько же зла в этом мире людном!
Книга людей к доброте зовет,
К помощи тем, кому в жизни трудно.

Девушке хочется вдаль вглядеться,
Молнии брызжут из юных глаз.
Как ненавидит она сейчас
Тех, у кого – ни души, ни сердца!

Бабушка снова, скрывая стон,
Гладит, готовит и убирает.
Внучка – сражается в бадминтон
Или, рассыпав звонком трезвон,
Ветер на «велике» обгоняет!

Бабушка села на стул: хоть плачь!
А ведь какая была когда-то!..
Внучка с друзьями играет в мяч,
Славный идет волейбольный матч!
Надо ведь силы девать куда-то!

Девичье сердце добром сияет:
Видя в кино бессердечность злую,
Ах, как она кулачки сжимает,
Всем существом своим протестуя!

О, как хотела б она сквозь ночь
Кинуться в край ледяного царства,
Всем, кто в пути изнемог – помочь,
А заболевшим достать лекарства!

В сумрак вернулась. Часы на стол…
Быстро разделась и засыпает…
А бабушка, охая, моет пол,
А бабушка в кухне белье стирает…

Я сегодня в смятении и смущении,
Мне открылся влюбленности звонкий свет
С обаяньем, которое, без сомнения,
Не отыщешь, пожалуй, и в десять лет!

Молода, хороша и редчайше женственна!
Впрочем, знаю, что все это – как для кого:
Для одних, может, нету здесь ничего,
Для кого-то, не скрою, почти божественна!

Только есть тут, наверно, один секрет:
До того как в тот праздничный свет влюбиться,
Надо сердцу сначала освободиться
От любви, что горит уже столько лет.

Для того чтобы новый костюм надеть,
Надо прежний сначала куда-то деть,
Чтобы выпить шипучий бокал вина,
Надо то, что налито, допить до дна.

Если ж вдруг, сочетая, два хмеля слить,
То навряд ли тогда воспаришь душой.
Выйдет «ерш», а «ерша» неприятно пить:
Тяжело, да и радости никакой…

Я расправил крыла, чтоб взлететь, как птица,
Все созвездья сейчас на меня глядят!
Я решил наконец-то опять влюбиться!
Только странное дело, что крылья птицы
Словно держит незримо стальной канат.

Что случилось? Кипит возмущенно кровь!
И догадка, что все чрезвычайно сложно,
Что канат этот – наша с тобой любовь
И порвать его попросту невозможно.

Да, ты споришь везде и всегда со мной,
И упрямству, наверное, нет предела.
Ты способна быть трудной и золотой,
Но любовь, видно, сплавила нас с тобой,
И бороться с ней – просто пустое дело!

Как мне жить? Хохотать ли порой до слез,
Быть счастливым? Иль чаще грустить и маяться?
Я не знаю. Однако такой вопрос,
Как влюбиться иль нет средь душевных гроз,
Бесполезен. И попросту отменяется!

И какие б ни пели вдруг соловьи,
Только если дана любовь человеку,
Восставать против собственной же любви
Не умнее, чем прыгнуть с Казбека в реку!