Андрей Дементьев - Долгая жизнь любви

Горьких глаз твоих колдовство,
Как болезнь, из меня выходит.
Возле имени твоего
Чуда в сердце не происходит.

Я прошел твою ворожбу
По своей, не по чьей-то воле.
Поменяли мою судьбу,
Как кассету в магнитофоне.

Доиграли мы до конца.
Перематывать – смысла нету.
Тихий свет твоего лица
Лег печалью на ту кассету.

Была ты женщиной без имени.
В твоей загадочной стране —
Меж днями алыми и синими
Однажды ты явилась мне.

Я ни о чем тебя не спрашивал.
Смотрел, надеялся и ждал.
Как будто жизнь твою вчерашнюю
По синим отблескам читал.

Ты улыбнулась мне доверчиво
И, не спеша, ушла в закат.
И от несбывшегося вечера
Остался только влажный взгляд.

Последний вечер
И последний танец…
И мы с тобой при всех
Наедине.
А новый день нас вместе не застанет.
Но мы не говорим об этом дне.

И музыка, и грусть,
И нежность с нами.
Ты, не стесняясь, обняла меня.
И танец наш —
Как долгое признанье,
Как искра от недавнего огня.

Твои глаза, омытые слезами,
Печальны и прекрасны в этот миг.
И я пред ними виновато замер.
И весь я, —
Словно молчаливый крик.

Особенно тоскливы вечера,
Когда ты в доме у себя, как пленница.
Сегодня так же пусто, как вчера.
И завтра вряд ли что-нибудь изменится.

И это одиночество твое
Не временем бы мерить, а бессонницей.
То книги, то вязанье, то шитье.
А жизнь пройдет – и ничего не вспомнится.

И все-таки однажды он придет.
И сбудутся надежды и пророчества.
Твои он губы в темноте найдет
И шепотом прогонит одиночество.

Женщину с печальными волосами
Цвета декабрьской вьюги
Я сажаю в веселые сани
И дыханьем ей грею руки.

Женщина —
Одиночество вдовье…
Но о том я тебя не спрашиваю,
Как живется тебе с любовью,
Если радость она —
Вчерашняя.

Если вся она – безнадежность,
Нетерпенье того,
Что минуло,
Если вся она —
Смеха,
Взгляда,
Голоса милого.
Кто был муж твой?
Ученый-атомщик?

Или летчик?
В то утро раннее
Он ушел от тебя еще затемно
И вернулся воспоминанием.

Уже декабрь…
И потому
Зима соскучилась по снегу.
Как я соскучился по смеху
По твоему.

Безудержный, искристый,
Смех от души!
Неистовый и чистый,
Снег, поспеши!

Морозами расколота,
Земля всё ждет его.
И мне, как полю,
Холодно
Без смеха твоего.

Твои смуглые руки – на белом руле.
Аварийное время сейчас на Земле.
Аварийное время – предчувствие сумерек.
В ветровое стекло вставлен синий пейзаж.
Выбираемся мы из сигналящих сутолок,
И дорога за нами – как тесный гараж.

В чей-то город под нами спускается Солнце,
Угасает на небе холодный пожар.
Аварийное время навстречу несется,
Как слепые машины с бельмом вместо фар.
От себя убежать мы торопимся вроде.
Две тревожных морщинки на гретхенском лбу.
На каком-то неведомом нам повороте
Потеряли случайно мы нашу судьбу.

Аварийное время настало для нас.
Вот решусь – и в былое тебя унесу я.
Ты в азарте летишь на нетронутый наст,
И колеса сейчас, как слова, забуксуют.
Аварийное время недолгой любви.
Всё трудней и опаснее наше движенье.
Но не светятся радостью очи твои,
Словно кто-то в душе поменял напряженье.

Светофор зажигает свой яростный свет.
Подожди, не спеши…
Мы помедлим немного.
Будет желтый еще.
Это да или нет?
Пусть ответит дорога…

Я болен ревностью. Она неизлечима.
Я дважды, может, только чудом выжил.
И здравый смысл во мне – как голос мима,
Который я ни разу не услышал.

О Дездемона, ты повинна в том лишь,
Что я – как туча над твоей лазурью.
Ты, словно лодка парусная, тонешь
В безбрежном море моего безумья.

Моя болезнь лекарствам не подвластна,
Как не подвластна клятвам и речам.
Вы наложите мне на душу пластырь —
Она кровоточит и саднит по ночам.

Я болен ревностью. И это – как проклятье!
Как наказанье или месть врага.
Как ты красива в этом белом платье!
Как мне понятна ты и дорога!
Любимая, ты тоже Дездемона.
Перед любовью ты навек чиста.
Но для кого ты так оделась модно?
Куда твоя стремится красота?

Я болен ревностью.
Я в вечном заточенье.
О Господи, где твой прощавший перст?
Твоя любовь ко мне – мое мученье.
Моя любовь к тебе – твой тяжкий крест.

Опять за темными очками
Я не увидел ваших глаз.
И недосказанность меж нами
Незримо разлучает нас.

А может, вы нарочно прячете
Свои глаза…
Не дай-то Бог,
Чтоб кто-то их увидеть мог,
Когда грустите вы иль плачете.

Но вы словам моим не вняли,
Ушли за темные очки.
Боясь, —
Когда душа в печали, —
Чужого взгляда иль руки.

Я не тебя вначале встретил,
А голос твой…
Но я не знал.
Он не спросил и не ответил.
Заворожил и вдруг пропал.

Я не тебя,
А смех твой встретил,
Похожий на лазурный плеск.
Он был и радостен, и светел.
Заворожил и вдруг исчез.

И лишь потом тебя я встретил.
О, как была ты молода!
Но понял я,
Что это ветер
Заворожил меня тогда.

Нас лыжня из леса вывела
В зимний полдень – белый, робкий,
Будто бы нежданно вынула
Нас из елочной коробки.

Будто мы проснулись рано,
Вдруг разбуженные счастьем.
И гадала нам поляна
На своем снегу блестящем.

Эти «нолики» и «крестики»
Нам дорогу обещали…
Хорошо нам было вместе,
Словно жизнь еще вначале.

…На дощечке полудревней
Вдруг прочли, потрясены,
Мы название деревни,
Что была здесь до войны.

Ушла любовь,
А мне не верится.
Неужто вправду целый век
Она была моею пленницей?
И вот решилась на побег.

Ушла любовь,
Забрав с собою —
И грустный смех,
И добрый взгляд.
В душе так пусто,
Как в соборе, —
Когда в нем овощи хранят.