Борис Евсеев - Ночи безумные. Русская любовная лирика XIX века

О, скажи ей, чтоб страсть роковую мою

Позабыла, простила она,

Что для ней я живу, и дышу, и пою,

Что вся жизнь моя ей отдана!

Что унять не могу я мятежную кровь,

Что над этою страстью больной

Засияла иная – святая любовь,

Так, как небо блестит над землей!

О, сходите ко мне, вдохновенья лучи,

Зажигайтеся ярче, теплей,

Задушевная песня, скорей прозвучи,

Прозвучи для нее и о ней!

12 ноября 1883

Письмо у ней в руках. Прелестная головка

Склонилася над ним, одна в ночной тиши,

И мысль меня страшит, что, может быть, неловко

И грустно ей читать тот стон моей души…

О, сколько б ей прожить счастливой и любимой,

Не даром ввериться пленительным мечтам…

И помыслы мои всю ночь неудержимо,

Как волны Волхова, текут к ее ногам…

21 сентября 1884

«Прощай!» – твержу тебе с невольными слезами,

Ты говоришь: разлука недолга…

Но видишь ли: ручей пробился между нами,

Поток сердит и круты берега.

Прощай. Мой путь уныл. Кругом нависли тучи.

Ручей уже растет и речкой побежит.

Чем дальше я пойду, тем берег будет круче,

И скоро голос мой к тебе не долетит.

Тогда забуду ль я о днях, когда-то милых,

Забуду ль все, что, верно, помнишь ты,

Иль с горечью пойму, что я забыть не в силах,

И в бездну брошусь с высоты?

1880-е годы

Ты говоришь: моя душа – загадка,

Моей тоски причина не ясна;

Ко мне нежданно, словно лихорадка,

По временам является она.

Загадки нет. И счастье, и страданье,

И ночь, и день – все, все тобой полно,

И без тебя мое существованье

Мне кажется бесцветно и смешно.

Когда тебе грозит болезнь иль горе,

Когда укор безжалостный и злой

Читаю я в твоем холодном взоре,

Я падаю смущенною душой.

Но скажешь ты мне ласковое слово —

И горе все куда-то унесло…

Ты – грозный бич, карающий сурово,

Ты – светлый луч, ласкающий тепло.

Поймете ль вы те чудные мгновенья,

Когда нисходит в душу вдохновенье,

И зародившись, новой песни звук

В ней пробуждает столько тайных мук

И столько неземного восхищенья?

Те приступы восторженной любви,

Тот сокровенный творчества недуг —

Поймете ль вы?..

И всю любовь, все лучшие стремленья,

Все, что́ волнует грудь в ночной тиши,

И все порывы пламенной души

Излил в свои стихотворенья…

Но если бессознательно порою

Высокий долг поэта позабыв,

Пленялся я чарующей мечтою,

И звуков увлекал меня наплыв, —

Не осудите слабости случайной,

Души моей поймите голос тайный.

Что́ может ум без сердца сотворить?

Я не умею петь без увлеченья

И не могу свои творенья

Холодному рассудку подчинить!..

13 июля 1882 Стрельна

Принцессе Елизавете Саксен-Альтенбургской

Я засыпаю… Уж слабея и бледнея,

Сознанье еле властно надо мной,

И все еще, как наяву, дрожа, немея,

Я вижу образ твой перед собой.

За мной смыкаются действительности двери,

Я сплю, – и в царстве призраков и снов

Ты мне являешься, пленительная пери,

И звуки ласковых я слышу слов.

Я просыпаюсь, полн волшебных впечатлений,

К тебе протягиваю руки я, —

Но расступилися уже ночные тени,

Уж воцарилося сиянье дня.

И пронеслися мимолетные виденья…

И целый день с томлением, с тоской

Я темной ночи жду, – жду грез и усыпленья,

Чтоб хоть во сне увидеться с тобой!

9 октября 1883 Мраморный дворец

Растворил я окно, – стало грустно невмочь, —

Опустился пред ним на колени,

И в лицо мне пахнула весенняя ночь

Благовонным дыханьем сирени.

А вдали где-то чудно так пел соловей;

Я внимал ему с грустью глубокой

И с тоскою о родине вспомнил своей;

Об отчизне я вспомнил далекой,

Где родной соловей песнь родную поет

И, не зная земных огорчений,

Заливается целую ночь напролет

Над душистою веткой сирени.

13 мая 1885 Майнинген

Давно черемуха завяла,

А на сирени средь садов

Уж не качались опахала

Благоухающих цветов.

По длинным жердям хмель зеленый

Вился высокою стеной,

И рдели пышные пионы,

Нагнувшись низко над травой.

Гляделись звезды золотые

В струи прозрачные реки,

И словно очи голубые

Во ржи синели васильки.

Мы дождались средины лета,

Но вешних дней мне было жаль,

И с этой радостью расцвета

Прокралась в душу мне печаль.

Лишиться вновь мне страшно стало

Всего, чем жизнь так хороша,

Чего так долго сердце ждало,

Чего так жаждала душа!

14 июля 1888 Красное Село

О, не гляди мне в глаза так пытливо!

Друг, не заглядывай в душу мою,

Силясь постигнуть все то, что́ ревниво,

Робко и бережно в ней я таю.

Есть непонятные чувства: словами

Выразить их не сумел бы язык;

Только и властны они так над нами

Тем, что их тайну никто не постиг.

О, не гневись же, когда пред тобою,

Очи потупив, уста я сомкну:

Прячет и небо за тучи порою

Чистой лазури своей глубину.

17 июля 1888 Красное Село

Помнишь, порою ночною

Наша гондола плыла,

Мы любовались луною,

Всплескам внимая весла.

Помнишь, безмолвно дремала

Тихим Венеция сном,

В сонные воды канала

Звезды гляделись кругом.

Мимо палаццо мы дожей,

Мимо Пьяцетты колонн

Плыли с тобою… О, Боже,

Что за чарующий сон!

Искрились волны лагуны…

Где-то в дали голубой

Плакали нежные струны, —

Пел гондольер молодой;

Пел он про месяц и море,

Про голубую волну,

Пел про блаженство и горе,

Пел про любовь и весну.

Дивная песнь навевала

Грезы блаженной любви,

В душу она проникала,

Страсть разжигала в крови…

Помнишь, порою ночною

Тихо гондола плыла,

Мы любовались луною…

О, что за ночь то была!

28 июля 1882 Красное Село

Что за краса в ночи благоуханной!

Мечтательно ласкает лунный свет;

Небесный свод, как ризой златотканой,

Огнями звезд бесчисленных одет.

О, если б там, в стране обетованной,