Даниил Андреев - Стихотворения и поэмы

Так странно нов, манящ и светел
Знакомых книг над рядом ряд:
Ночь окунула в мягкий пепел
Их слишком праздничный наряд.

Как вы пленительны, как святы,
Друзья, взлелеянные мной —
Пенаты, добрые пенаты
Родимой комнаты ночной!

Чуть внятный шелест… Шаг… И светом
Вдруг сердце сладко залило:
Как будто в сонной синеве там
Взметнулось белое крыло.

Хрупка, светла, нежна, как иней,
Прошла по комнате она
И стихла в старом кресле синем
С шуршащей книгой у окна.

Вся жизнь полна блаженным ядом,
И изменяет стих певцу,
Чуть подойду с певучим ладом
К твоим глазам, – душе, – лицу.

А счастье – в чём? Под этим кровом
Из-под руки твой взгляд следить
И зовом беглым, лёгким словом
Твой отклик сразу пробудить.

…Всё безвыходней, всё многотрудней
Длились годы железные те,
Отягчая оковами будней
Каждый шаг в роковой нищете.

Но прошла ты по тёмному горю,
Лёгкой поступью прах золотя,
Лишь с бушующим демоном споря,
Ангел Божий, невеста, дитя.

Расцвела в подвенечном уборе
Белой вишнею передо мной,
И казалось, что южное море
Заиграло сверкавшей волной.

С недоверием робким скитальца,
Как святынь я касался тайком
Этих радостных девичьих пальцев,
Озарённых моим очагом.

Гром ударил. В какой же ты ныне
Беспросветной томишься глуши, —
Луч мой, радость, подруга, – богиня
Очага моей тёмной души?

Оглянись: уже полночь разлуки
За плечами, и мрак поредел, —
Слышу издали милые руки
И наш общий грядущий удел.

И по-прежнему вишней цветущей
Шелестишь ты во сне для меня
О весенней, всемирной, грядущей
Полноте подошедшего дня.

Бурей и свободою шумно маня
В пенное море,
С юности порочной бороли меня
Страсти и горе.

Но́шу прегрешений, свершенных в пути,
Снять помогая,
Волю закали мою, ум просвети,
Мать всеблагая.

Приуготовить научи естество
К радости цельной,
Ныне отпуская слугу своего
В путь запредельный.

Предваряю золотые смолы,
Чащу сада в мой последний год.
Утром – липы, радостные пчёлы,
Пасека, мёд.

Обойду ряды гудящих ульев,
Опущусь на тёплую скамью,
Вспомнить город, блеск забытых улиц,
Юность мою.

Как далёко!.. Вот, скамья нагрета
Хлопотливым утренним лучом,
И двоится зыбь теней и света
Звонким ручьем.

Кто-то добрый ходит в краснолесье,
Ходит утром близ меня в бору…
Жду тебя, неотвратимый вестник!
Я – не умру.

Спасибо за игры вам, резвые рыбы,
У тихих днепровских круч!
Тебе,
отец наш Солнце,
спасибо
За каждый горячий луч;

Тебе, моя землюшка, тёплая матерь,
Целовавшая пальцы ног,
Протягивавшая золотистую скатерть
Мягких своих дорог;

Вам, неустанно тёкшие воды,
За каждый всплеск и причал…
Тебе, Всеблагой, Кто руками природы
Творил меня,
нежил,
качал.

Как чутко ни сосредотачиваю
На смертном часе взор души —
Опять всё то же: вот, покачивая
Султаном, веют камыши,

И снова белый флигель – келейка
Сентябрьским солнцем залита,
Крыльцо, от смол пахучих клейкое,
И ты: такая ж – и не та.

Такими хрупко-невесомыми
Цветы становятся к зиме;
Так лес предсмертною истомою
Горит в червонной бахроме.

Пока не хлынет море вечности,
Пока над нами – бирюза,
Смотреть, смотреть до бесконечности
В ещё лазурные глаза.

Ещё раз нежностью чуть слышною
Склонись, согрей, благослови,
Неувядающею вишнею
Расцветшая в стране любви.

Не омрачай же крепом
Солнечной радости дня,
Плитою, давящим склепом
Не отягчай меня.

В бору, где по листьям прелым
Журчит и плещет ручей,
Пусть чует сквозь землю тело
Игру листвы и лучей.

С привольной пернатой тварью
Спой песню и погрусти,
Ромашку, иван-да-марью
Над прахом моим расти.

И в зелени благоуханной
Родимых таёжных мест
Поставь простой, деревянный,
Осьмиконечный крест.

За днями дни… Дела, заботы, скука
Да книжной мудрости отбитые куски.
Дни падают, как дробь, их мертвенного стука
Не заглушит напев тоски.

Вся жизнь – как изморозь. Лишь на устах
осанна.
Не отступаю вспять, не настигаю вскачь.
То на таких, как я, презренье Иоанна —
Не холоден и не горяч!

Лечь в тебя, горячей плоти родина,
В чернозем, в рассыпчатый песок…
Над глазами расцветет смородина —
Терпких ягод кисловатый сок.

Тихий корень, прикоснись к груди моей,
Выпей кровь из охладевших жил,
Мчи ее наверх, в поля родимые,
Где когда-то я дышал и жил.

Осенью лиловые и красные
Гроздья ягод птицы поклюют…
Где конец твоим высоким странствиям,
Плоть моя, где для тебя приют?

Из сада в сад бесшумно крадусь…
Всё тёплой ночью залито,
И радость, молодую радость
Не разделил еще никто.
Одно лишь слово прошептала;
А за плечом её, вдали,
Звезда Антарес колдовала
Над дольним сумраком земли.
Но этот взор! В нём снились зори,
В нем никла гибкая лоза, —
Глаза, сулящие как море,
Полынно-серые глаза!..
…Упругость веток отстраняя,
Где листья бьются об лицо,
Вокруг уснувшего сарая
Всхожу беззвучно на крыльцо.
И, серебря в руке мой ключик,
Нездешней бледностью бледна,
В жемчужной раковине тучек
Как перл покоится луна.
В постель? уснуть? томиться в неге
Я не могу. Я не могу!
Здесь, во дворе, в пустой телеге
Я ранний свет подстерегу!
Уже ничей мне шаг не слышен
По доскам улицы… Сквозь сон,
Склонясь на локоть, в чащу вишен
Гляжу, как тает небосклон.

Где не мчался ни один наездник,
На лугах младенческой земли,
Белые и синие созвездья,
Млея и качаясь, расцвели.

И теплом дыша над бороздою,
Ветер рая, пролетая дол,
Два согласных стебля переплёл
И звезду соединил с звездою.

Мириады жизней пройдены,
Млечный Путь меняет облик пенный,
Только судьбы наши сплетены
Навсегда, во всех краях вселенной.