Array Антология - Соборище. Авангард и андеграунд новой литературы

Радиус сотканных суток
Тянется к полному Пи.
Скрипы сатировых дудок
Лепят лобок из любви.

Можешь – отмойся плевками.
Хочешь – вздохни и прими…
Я обрастаю стихами,
Ты обрастаешь детьми.

Чисел дощатых и тощих
Четкий стучит звукоряд.
Мысли становятся проще,
Толще становится взгляд.

Кузов с корявыми днями,
Пазуха с мокрой душой…
Ты обрастаешь делами,
Я обрастаю молвой.

Важно смакуя нюансы
Сквозь многоцветие призм,
Чинно цедил декадансы,
Цепко рубил реализм.

Бредил сердцами иными,
Крысами мерил прибой…
Ты обрастаешь чужими,
Я обрастаю собой.

Завтра нас вывернет в небыль,
Сдует с Хозяйской Руки —
Кормом подножным у неба,
Отмелью мутной реки.

И невесомыми снами
В полночь уйдем босиком.
Ты обрастаешь корнями.
Я обрастаю венцом.
Ты обрастаешь мирами,
Я обрастаю концом.

Дни воскресений в разнос сочтены.
В зенках текут виртуальные сны.
Льдами придавлена солнца ладья.
Время стареет быстрее, чем я.

Лижет промоины чахлая тень.
Тешит покоем родительский день.
Без рукавиц – в пересуд воронья.
Время стареет быстрее, чем я.

Лица лелеют сомнений часы.
Помнят карнизы оргазмы грозы.
Время ровняет кривые края,
Время стареет быстрее, чем я.

Раз оступившимся – душный уют.
Песней пролившимся – марля и жгут.
Дряхлые сплетни. Гнилая скамья.
Время стареет быстрее, чем я.

Позатыкали портянками течь.
Позолотили канонами речь.
Кем залитована радость моя?
Время стареет быстрее, чем я.

Птицы костлявыми крыльями
Бились в помин над бессильями.
Гнулись кривыми фантомами
Над канделябрами томными,

Над многотомными взглядами,
Над малокровными датами.
Скалились черными перьями
Над чернокнижными кельями.

Чуяли – скоро под звездами
Гости залягут погостами.
Видели – пляски козлиные
Выстелят норы змеиные,

Заживо память сосватают
С трупно-зеленой Гекатою,
Вытекут в сырость застенную,
Сгинут телесностью тленною.

Сжаты промежностью жалости,
Смяты величием малости,
Сны раскидают подмостками,
Смоются пьяными блестками…

Век с чердака хламом брякал.
Августа пульс тикал-такал.
Иерихон дрожал и плакал.
Иерихон дрожал и плакал.

Тушевались локоны
В запертой тревоге,
И сомнений коконы
Падали под ноги.

Я листал столетия
Прошлых половодий
В пелене бесцветия,
В пене непогодий.

Ты ждала рождения
В патоке поминок,
Я искал забвения…
Пыль из-под ботинок.

Золотые прииски
В тысяче напастей,
С похмелюги вылазки
Погорелой пасти.

Срань желает здравствовать
Гадостной субботой,
Разделять и властвовать
Жирною икотой.

Справа – оправдание,
Слева – черный рынок.
Кабы знать заранее!..
Пыль из-под ботинок.

Я ходил над водами,
Ты ждала на суше.
Я блевал болотами,
Ты вязала туже —

Остудить шипение
Неотпетых песен
Там, где пир – без тления,
Там, где мир – не тесен,

Где не стоит выделка
Тонких паутинок.
Воронье да иволга…
Пыль из-под ботинок.

Снова аксиомами
Забрюхатят мозги.
Зацветут хоромами
Злой тоски обноски.

Словно не топорщилось,
Будто не рождалось.
Заждалось и сморщилось.
Высохло и сжалось.

И веков на дне не жаль,
И смешных сурдинок.
Выпитая невидаль,
Пыль из-под ботинок.

Я скучаю в своих правдах,
Я стремглав желаю Истины.
Во вчерашних пыльных завтрах,
Аргументами окрысенных, —

Гнут вертлявые дороги,
Полем боя сердце стелется.
Хоть полны иголок стоги —
Все тоскою канителятся.

Хоть грехи упрячь от слуха,
Хоть вино на воды выменяй —
Не познать томленья духа,
Не назвав его по имени,

Не порвав его на блестки
Очевидного-чудесного…
Все к утекшим дням наброски,
Жижа быта бесполезного.

Не успел свое измерить —
Все тамары уже парами.
В старость лезет тела челядь
Молодыми санитарами.

Гной невымытых упреков,
Муть протухшего величия,
Заусеницы порогов —
Чужедальние обличия.

Ищут Неба астронавты
В зодиаковой залысине…
Я скукожен в полуправдах,
Я стремглав растянут к Истине.

Как рассветом пеленали —
Даль курлычную стреножить,
Как закаты разливали
В косогорах лунный свет!…

Обернулись пылью дали,
Видно, где-то недодали…
И сажень несвежей кожи
Тащит немощью скелет…

Как пленяли-зазывали
Подземелья древних башен,
Как сверкали зазеркалья
По аккордам и холстам!…

Завернулись ржой медали —
Не по тем дворам плясали…
Разбежался хрустом кашель
По зашторенным глазам…

Далекой звезды антрацитовый рай.
Похмелья саднящие звоны.
Я вытолкал память из сердца – за край,
Я выплевал смерти поклоны.
Меж двух полюсов – беспросветная гладь.
Бегонии, поручни, слухи.
Мне здесь не впервой – умирая – сиять.
Все рядом – и страхи, и духи…

Доверяясь первозданно
Глаукомам февраля,
Я шагал по старым ранам,
Округляясь до нуля.

Звоны в ми-минор елозя,
Грел гортанно горечь дна.
Бился абстинентно оземь,
Ржой пятнел в вине вина.

И не чуял, и не помнил —
Как оно – когда свербит
И в сердечной камнеломне
Смехом напоказ торчит?

Как оно – когда без Ноя,
Без разлужья, без морщин,
Без похмельного прибоя,
Без натруженных личин?…

Мысли пасмурно метеля,
Я добрел в твою страну.
И, застряв в зубах апреля,
Выжал соки на весну…