Array Антология - Времени тонкая тень

– Жуй, меньше воды уйдет.

Листья оказались кисловаты, и правда, перебили жажду.

Шурф углублялся. Уже не пили – только смачивали губы, жевали Чоросовы листья. Есть не хотелось. Жажда совсем заглушила голод. Даже не слезились глаза, когда туда попадала земля. Молчали – надо было держать рот закрытым, беречь последнюю влагу в горле: когда сомкнется глотка всухую и не сможет проглотить – это будет конец. Болели глаза, потому что веки скребли по глазным яблокам с противным «хррр». Савостин – его черед был стоять наверху – не уверен был, что видит Чороса в глубокой яме, что вообще что-то видит. Даже хвост веревки, на которой болталось ведро, – вот, только что в руках держал! – даже он куда-то исчез.

Э! Как так исчез!

И снизу, словно эхом его мысли, донеслось:

– Э… э… э…

Должен был быть плеск, но плеска не было. Савостин схватил запасную веревку, привязал на ощупь к жерди, выдернутой из шалаша, кинул жердь поперек шурфа и полез. Почти свалился, цепляя сапогами стенки. Веревка кончилась, а дна не было. Было что-то округлое, выпуклое, он схватился в охапку – и его понесло по спирали. Нет, по какой-то другой кривой. Вниз, но не прямо, не вертикально. Будто ехал по перилам, но завязанным лихими узлами. Да нет, не может быть перил, это от жажды мерещится, институт вспомнил, там последний… нет, крайний раз, крайний, не последний, еще не закопали! – дурачился так. В пятки жестко поддало, он не удержался на ногах и растянулся.

И некоторое время валялся, пока не сообразил, что лежит на мокром. Мокрое! Можно сосать! Какие-то капли влаги попадали в горло, доходили до скорежившихся от безводья внутренностей. Стонал. Или кто-то рядом стонал. Наконец оказался в силах оторваться от мокрого песка и поднять голову. Чороса не было. Был сумрак, еле-еле брезжил в нем луч сверху, из жерла шурфа, и в этом еле сереньком свете начальник поисковой группы был один.

Один, ни шороха возле, вот только стон…

И еще это, похожее на перила, на спираль, на узлы – нет, не на то и не на другое. Что-то дикарски мощное, плетенное из гнутых труб толщиной с человека. И эти трубы стонали.

Савостин встал. Его зашатало, и он оперся на трубы. Снова опустился на колени и начал сосать песок. Заставил себя оторваться. Где Чорос? Обошел вокруг витой конструкции, перебирая руками. Это, что ли, он говорил, каменная труба? Под ноги попалось дерматиновое ведро. Короткая лопата для рытья шурфов. Сам-то напарник где?

А вот эта вещь точно чужая.

Чашка, нет, пиала. Без ручки. Испачканная… Чем? Провел пальцем, понюхал – пахнет чем-то съедобным, лизнул – сладко. И в ней… У них такой штуки точно не было. Огарок свечки! Понюхал и его. Пахло цветами. Или духами.

И все время этот стон. Постучал по трубам. Нет, не трубы. Потому что не полые. Плотное внутри, сплетенная из стержней толщиной в мужское тело геометрическая форма.

Ноги заплелись – упал, опять пососал мокрое. Башка соображала все лучше и лучше. Вот только стон мешал. Из этого подземелья ведь придется вылезать. А как? Наверно, так, как тот, кто принес пиалу. И свечку. Свечка ведь горела прежде, чем потухнуть. Нагар есть. И стеарин, или из чего она там, таким узором сплавлен – если бы уронили, как он ведро уронил, – отбилось бы, помялось. Какого вообще размера пещера? Позвал негромко – «ау». Понеслись такие многосложные отзвуки, что стало ясней ясного: огромная, целое метро. Потеряешься. Как Чорос.

А кстати, все стержни плотные? Или все-таки трубы есть? Может, в трубу упал и стонет там? Снова застучал подряд. Плотная. Плотная. Камень. Камень. А вот – вроде тоже не пустая, а стон усилился. Там!

Обхлопал карманы. Зажигалка! Огонек выхватил из сумрака ноги. Изваянные из камня босые ноги, ступни, пальцы которых сливались с поверхностью каменного ствола, плавно переходили в подобие ветвей. Бездумно провел пальцем по чему-то похожему на кость лодыжки с его голову величиной – раздался негромкий, но полный боли вой. Явно издаваемый живым существом. Рука отдернулась сама.

Чорос – не может быть. Тут все из камня, камню нечем чувствовать. Это воображение разыгралось. Заняться делом, искать – и все будет тип-топ. Добраться до стенки пещеры. Сделал два шага в сторону от каменной фигуры. Свет наверху исчез, темнота пала кромешная. Поспешно щелкнул зажигалкой. Нет, нельзя! Кончится газ – и каюк. Все же успел увидеть обширную пустоту вокруг. Стен скудный язычок пламени из тьмы не выхватил.

Вернулся, взял в руки веревку, привязанную к ведру. Натянул. Можно, если не усердствовать. Не сдвигать с места ведро. Отошел на всю ее длину, метров десять. Опять щелкнул зажигалкой. Вон где стена! В каких-то прихотливых узорах. Ну да, здесь же сочится вода – она и постаралась. Чорос слышал даже водопад. К нему и пошел.

Геофизик вернулся к каменным ногам и вновь поаукал. Только эхо. Подождал. Нет, никто не отзывается. И водопада не слышно. У Чороса слух острей. Если он пошел к водопаду, тогда кто же стонет?

Стоп! Не о том думаешь, Гошка! Это же статуя. Ноги, вырезанные на камне. И тут кто-то бывает, свечки жжет, сладости из пиалы пьет. Чороса – они? Что они с ним сделали, где он… Дрожь нетерпения свела мышцы в ком жаркой готовности – бежать, драться. Опять замер, прислушался. Нет, только однообразный, выедающий мозги стон. Похоже, из статуи.

Мысли бились какими-то толчками, по штуке падали в пустую голову. Взял пиалу, насосал из песка воды, сплевывая в нее. Полную. Вылил наземь. Куда потечет? Водопад – в противоположной стороне, наверно. Уходит куда-то ниже, то, что удается высосать из песка – остатки, брызги от него, что ль. Руки уже отвязывали от ведра веревку, расплетали. Две веревки. Расплести на нитки одну. Вторая-то понадобится – нужна хоть одна, способная удержать его вес. Помогал себе складным ножом. Получился клубок в несколько десятков метров. Уже не нуль. Пошел «вверх по течению».

Приблизились, обступили стены. Раз, другой наткнулся. Когда бечевка кончилась и решился щелкнуть еще раз зажигалкой – он стоял в коридоре шириной метра полтора, высотой метра четыре. Казалось, что впереди стены сближаются, а свод потолка понижается. Хотя это могли быть шалости перспективы. Боковых ходов не было, и Савостин решился. Аккуратно положил веревку, подошел к левой стене, так же аккуратно поставил пиалу. Снова щелкнул зажигалкой – сверился с компасом, компас всегда был в кармане. Ход шел точно на юг. Вряд ли случайно. Побрел, ведя левой рукой по мокрому камню.

Тьма давила на глаза. То и дело мелькали цветные пятна, прочерки, как в неисправном мониторе. Чудились то какие-то башни, деревья, то мертвый или умирающий Чорос. Савостин тряс головой, отгоняя наваждение, – и вновь брел, медленно, везя левой ногой по полу – здесь пол пещеры был уже не песчаный со щебнем, а сплошной каменный. Часто задевал правую стену – так сузился ход. Изо всех сил крепился, чтоб не зажечь зажигалку ради погляда на часы. Что даст ему время? Надо найти Чороса, а там и водопад, а там и… Кажется, эта аномалия – не хранилище устаревшего, протухшего оружия, подлежащего вывозу силами войск ООН, и не бункер управления боевыми дронами. Статуя, пиала и свечка – не из той оперы.