Рита Мурашова - Стиши. 2009—2022

И там живущие в избранном забытье
осознают: им малый срок отмерен.
До темноты – в стенах библиотек,
затем – кофеен,

чтоб ночь не спать, тем самым век прожить
других длиннее: день им – слишком краток.
По побережью еженочно тянут нить
людей-лампадок.

И просят в книгах читанную страсть —
для доли их – при краткости – неброской.
И дернул ж меня – черт? – саму попасть
на этот остров.

Здесь розы чтут, а маки не при деле,
в пыли, склонясь, алеют у дорог.
Так и душа моя в моем усталом теле
поникла, от разлуки на пределе…
О, поскорей отбыть болгарский срок!

Будь не в обиде, щедрая страна!
Спасибо за твое гостеприимство,
но не отвыкнуть: Родина – одна,
и, хоть немного времени для сна,
мой мальчик успевает мне присниться.

Здесь розы чтут, но маки мне, однако,
гораздо пышных запахов милей.
И вот, вроде провидческого знака,
растут, слезами черными накапав
из чашечек… Дороги же – к тебе.

Когда я Сольвейг, воздух свеж и сиз,
колюч от лап пронзающих деревьев
и заштрихован – так, что только из
зверей кому возможно выйти к двери.

Когда я Сольвейг, чужды города
душе моей, оскалившейся дико,
прозрачной, как озерная вода,
и плачущей, как тает кубик льда,
от в соснах заблудившегося крика.

Когда я Сольвейг, голос твой дрожит,
дурной мой Пер, гонимый злой молвою.
Позволь мне, друг, твою заштопать жизнь,
брат нелюдимый, здесь расположись —
в тепле огня и терпком духе хвои…

Когда я Сольвейг, ты – уже не плох,
совсем иное я пою отныне:
пусть люди знают, Пуговичник, Бог,
что путь мой солнечный и лыжный непрерывен!..

2013

К радости поводом быть и надежде я плохо умею,
не человек, а нарыв, прыщ, что вечно зреет.
Возьмем бутылку вина, как в песне Аманды Мейр?
Станет обычный диван словно Skinnarviksberget.

Знаю, мы были б с тобою отличные скандинавы:
свитер с оленьим рисунком согрел бы мне грудь и спину,
ты, ты, с твоим-то спокойным и добрым нравом,