Mel RedWolf - Пока это важно

Москва мерцает, вместе горят лучи
И как в старых стихах, разводят мосты,
Жаль, что закат нам встретить у серой Невы,
Но так завышены ставки на наши костры.

Там, где родится ад и родится рассвет,
Мир так невинно чист и безбрежно мерк.
И не помыслит епископ о грани судьбы,
Где положили судьбы свои концы.

Но среди тысячи лет найдется путь
И по погостам вновь проведут мосты,
Там, где так искренне терний полнится путь
Нет горестей из заисконных искр, грусть

Вновь обернется кольцом, как у розы перст
И жажда жить вновь проснется былым творцом,
Там, где над пепелищами веет тлен,
Вновь разольётся, проснется и будет жизнь.

Вихрь родился, словно родился шторм
И по волнам разбились пустые концы,
Берег разбился и вновь родился дождь
По мертвецам, что услышат чужие псалмы.

Вера пропала и провалилась мочь
Снова вершить те дела, что не сбудутся в ночь
И когда будешь молиться своим богам,
Помни об этом, чтобы суметь помочь.

Помни о жизни, что не отправит назад,
Но повернет твои мысли и глупости вспять,
Там где родятся искры и лжи порок
Ты помечтай, а может, раскинь черед.

Жажда быть больше, чем есть, у тебя в крови,
Жаль, что не все в этой жизни явится в явь.
Там, где когда-то судьба улыбалась ввысь,
Ты осознаешь, что нынче, лишь в жизни мрак.

Мрак от судьбы, но не судеб, что так блестят
И не от мыслей, что двигают лишь вперёд.
Жажда горит, но это лишь пустяк.
Только веди свой черед впереди.

Где когда-то сжигали мосты

Если не будешь молчать,
Отгорят мосты
И среди питерской знати
Разбудят рассвет,

Там, где когда-то сжигали мосты,
Будет великий и тихий
Триумф судьбы.
И среди питерской мостовой

В жажде ступать и сверкать,
Прогорит звездный вал.
И в Петербурге бывалый,
Так тих, и так мал,

Там, где когда-то казался
Великим и бренным.
И средь бульвара сжигать,
Но сжигать до конца

К тем якорям, что забыты
И брошены в пропасть.
Где архиепископ молился цветам,
Звонят часы, но звучат только в такт.

Разрывается все вокруг
И трепещут морские хребты,
Там, где прежде молились к
Хресту,
Проклинают чужие кресты

И трепещут морские брега
Перед теми, кто жизни лишен.
Там, где неба кончается край,
Будет место и будет черед.

Жажда быть, но лишь больше – жалеть,
О тех днях, что прошли понапрасну,
Там, где были пустые концы,
Расцветает кустарник прекрасно.

Но цветы поверх пепла ложатся,
Поверх тех, кто уже не придет
И средь жажды струятся напрасно
Просьбы быть, там, где все не по чем.

Вокзал провинциален. Суета.
И жизнь струится по колесам.
Там, где кончается тоска,
Начнется жажда быть,

И биться о колёса.
И в битве
По чужие сны

Победу одержать
Сумеют дважды,
Там где судьба
Маячит слаще.

И вихрь воли выше всех,
Но не разбиться в миг
И биться больше,
Всех тех иных основ, что возжелал

Мечтать и делать, раствориться,
Все, что не есть —
Иных каприз основ.
И коли растворятся в гонке,

Останется лишь возжелать
О тех, кто вновь сражался больше,
О тех, кто погибал
И бился вновь

И коли воля не подводит вдоволь,
Сражаться столько, сколько жизни прок.
За тех, кто был и будет прежде,
За смыслы, что важней судьбы.

Ведь в вихре истины сомкнутся,
Все те, кто был и жил,
А вместе с ними – горести пустые
И мысли, что все в веке сжить,

А жить нам в жизни
Отдано лишь свыше,
И дары, что нам
Истинно постичь.

Мальчик, не лезь,
В подворотне горят огни,
Те, что поют по ночам
О почивших в веках.

И не ступай ты в тот лес,
Что ведёт на закат.
Там лишь проклятия горькие,
Тысячи слез.

Нет там людей,
Хоть и ходит мирская тропа,
Только на день, ну а в ночь —
Не ходи за порог.

Там, где по шишкам стучат небеса
Горькими каплями —
В руки струится кровь
И по покойникам

Снова сложится молва.
Тем, что ушли в ночь
К лесному порогу,
И замирает душа понемногу

Там, где уже в жизни не повернешь.
Ведьма молчит,
Но глаза ее ярче агата.
Бдит она молча за лесом и миром людей.

Голос ее, словно пытка из яда,
Слаще меда он струится и манит смелей,
Но не ходи ты в закат
За порог и к опушке

Многие отжили годы,
Пробили свой век.
Там, где по шишкам струится
Поток горьких капель

И поет песню царица
Заблудших земель.
Только по утру
Вновь, как плакучая ива

Женщина станет
Страшным твоим палачом.
Но среди ночи
Так ведь мерцали улыбки

И озверевшая сущность скрывалась теплом.

Тьма обернется звёздами,
А мысли, как кольца,
Стиснет удавка оправы
Ведьмовской волжбы.

Где погибают закаты
Узнаешь поныне,
Раз на закате
Шел по опушке в тиски.

Между нами, как волны размыто,
Все песками покрыто, черно
И где прежде садами струилось,
Было светло, душисто, тепло,

Там теперь, виноградные лозы
Обратились в сухие кусты
И по сердцу, как вилы, вонзились
Острые, как колючки, шипы.