Татьяна Аржакова - Золотые зеркала. Премия им. А. Ахматовой

Чтоб ощутив причастность к алтарю,
Душа рвалась к нему неудержимо,
Чтоб прошептать: за всё благодарю,
Я эту жизнь на время одолжила.

Слова и помыслы со мной,
Когда вздыхая восхищенно,
Я наслаждаюсь тишиной
Среди пространства разобщенных.
Лишь вещий колокол в груди
Призывно бьет: молчи и внемли!
И каждым словом бередит
К ногам привязанную Землю.
Не ровен час – сорвется миг,
Чтоб тут же в вечность обратиться,
И стаей вылетят из книг
Мои отпущенные птицы —
Не на людской, как прежде суд —
На милость Давшего – отныне
Мои «таланты» отнесут,
Если Дающий не отринет.

Закат ускользает роскошной жар-птицей,
Дыхание моря все тише и тише,
Пытается вечер под камни забиться.
Здесь камни под музыку ночи чуть дышат.

Беззвездное небо ещё догорает,
И россыпь огней не купается в море, —
Так было в начале, где признаки Рая
Сгущались, со Словом и Делом не споря.

Послушай, мой добрый, мой звездный прохожий,
Мой сказочный принц на огромной планете:
Морские глубины и небо похожи,
Они и смеются, и плачут как дети,

В наивном восторге отрадно и свято
Приветствуют все, что уму не подвластно,
Их жизнь бесконечным покоем объята,
И вечность взирает с хоругвий атласных.

Здесь каждое слово нашло воплощение,
Заполнив пустоты весомо и полно,
И стала поэзия – богообщеньем,
Неся по просторам вселенские волны.

Здесь взором орлиным измерена бездна,
И падает сердце на днище ущелий,
И щемит в груди, и становится тесно
Душе под отвесными стенами келий.

Дрожащею клетью, цепляясь за камни,
На вытертой нити, грехи человечьи
Ползут за парящими ввысь облаками,
Где все покоряется истинам вечным,

Где мудрая старость не знает укора,
Где ночи светлеют, молитвам внимая,
И тянутся в небо скалистые горы,
Наш утлый мирок под себя проминая.

Лишь солнце и небо, не знавшее брода,
Гуляют ветра по просторам бескрайним,
Вершины качают на дланях свободу,
А с вечностью стёрты причинные грани.

Шлифуя ступени, с оглядкою века,
В пути оставляя земные тревоги,
Идёт на отрыв притяженья проверка
И нет окончания этой дороге.

Если дождик слепой попятам моросит
И гоняет по лужам мурашки,
Выбираю небес васильковую синь,
Пусть крестильная греет рубашка.

В прилегающих мыслях читаю ответ —
На просвет – подвернувшийся случай,
Все обычно вполне, и случайностей нет,
Если чтению мыслей обучен.

Безмятежному, чистому морю любви
Подставляю кораблик-ладони:
Ты плыви, моя радость, подальше плыви
В те края, где беда не догонит,

Где качает прибой, усмирив паруса,
У причала своих подопечных,
Где под радужной кромкой цветет бирюза
И стремительно кружится вечность.

Здесь по глянцевой глади гуляет рассвет
И купает румяное солнце,
Здесь рассеяно время в зеркальной листве,
И спадая на землю, не бьется.

Я не взглядом, а сердцем пытаюсь ловить
Мотыльков неземное порханье…
В их прозрачном полете прожилки любви,
И единого тела дыханье.

Видно Бог указал на порог…
Километры съедая в пути,
Серпантином бескрайних дорог
Поезд жизни летит, не сойти.
Благодарности шлейф расстелив,
Уношусь в непроглядную тьму,
Я люблю этой жизни мотив,
Я за все благодарна Ему.
И надежней не встретить руки.
И объятий нежней не сыскать.
За спиной километры тоски,
Впереди – торжества благодать.
Торжествует душа и поет,
Вторят ритмы в горячих висках.
Безгранично мое бытие.
Пульс планеты в надежных руках!

Запишу в своей памяти, в святцах,
имена, на всю жизнь запишу,
что пришли в этот мир не сдаваться,
а любить, оттого и прошу:

незаслугу мою – не пророчить,
не чернить пустотою листа,
лишь живое дыхание строчек,
только сладость молитв на устах,

только радость прозрения – в сердце, —
пусть ликует пытливый звонарь, —
чтобы словом горячим согреться,
чтобы к слову прижаться, как встарь.

Ничего, что словесные крохи,
словно бисер слетают с пера,
что судьба не вмещается в сроки,
где любови бессрочна пора,

где весна – перелётная птица
притаилась в зелёных глазах,
где размыты года и границы.
Отлучиться – себя наказать…

Попрошу безотказные рощи
помолиться со мной в тишине,
им, божественным, ближе и проще
на высокой вздыматься волне.

Где сорвавшийся крик журавлиный
режет шёлковый клин в небесах,
устремляются к солнцу, лавиной,
всех деревьев моих голоса.

Прикоснись и услышишь, ей Богу!
Обойми и всей сутью внемли,
как приходят тебе на подмогу
оголённые нервы земли.

Я странница захожая,
Иду к своей обители,
Где травы у подножия —
Красы небесной зрители,

Где взгляды говорливые
Ко мне улыбкой просятся,
И тонет под оливами
Теней многоголосица.

Здесь круглый год весна гостит —
Прилюдная прелюдия,
А благодать – от благости
Святого чадолюбия,

Где тишь втекает томная,
С дыханьем благозвучная,
Лазорево-бездонная,
В сады мои нескучные.

И прячут непривычные,
Негласно оглушённые,
Мелодии первичные
В сердца опустошённые…

По имени, без почестей
Зовёт моё Отечество,
Шепча единоотчество
В покоях человечества.

Чем остудить горячее тавро? —
Ожег души от пламенно-железных —
От слов шальных, удушливых и тесных,
Что острие под левое ребро!
Как изощрен и зычен слов накал,
А ум давно – учебное пособие —
Богоподобных, только где подобие? —
Разгул страстей и грязных слов оскал.
Язык наш враг – безудержный тиран,
Коль ум – за разум и с душой в закладе.
Залижет пес, свою вину загладит,
А человек – виновник сотен ран!
И, возложив на сердце две руки,
Скажу – в упор, уверенно и честно —
Люблю людей! Но тварей бессловесных —
За то, что бранных слов не изрекли!

Никуда нам от сказок не деться,
Снова вспыхнут в глазах огоньки,
В Новый год вспоминается детство,
Несмотря на смурные деньки.