Array ВВК - Письма узелковые: между любовью и литературой

Посвящается

ВВК с любовью истинного оттенка

Выражаю благодарность

ВВК – за вдохновение и поддержку при написании этой книги,

за чуткое прочтение всех вошедших в нее стихов

Иногда буквы и цифры путаются, искажая свой изначальный смысл. Хотя нет, не так. Иногда буквы и цифры путаются, являя истинное значение. Как мы в детстве говорили? Из-под пятницы суббота? Так вот, из-под второй книжки стихов – «Автопортрет с крылами из осоки» – внезапно выпала третья – «Письма узелковые», которую Вы и держите в руках. Эта книга стихов – вторая по очередности издания, но по написанию – третья. Она появилась неожиданно, когда Музе и Поэту стало понятно, что вторая книга – «Автопортрет с крылами из осоки» – не в состоянии вместить все стихи тематически.

Книга состоит из двух блокнотов. «Синий блокнот» и «Цветочный блокнот» – это все о Любви. И да, они на самом деле существуют, написанные мною от руки для того, от кого, благодаря кому и возникли все эти стихи. И в их названиях вовсе нет скрытых смыслов. Все просто: они названы по обложкам. Один из них спрятан меж двух листов глубокого синего цвета, второй – в белую, усыпанную весенними цветами, картонку.

Первый стих для этой книги я написала 17 июня 2019 г. А за синим блокнотом летала из Владивостока в Москву в начале 2014 г., чтобы увезти домой стопку сшитых металлической спиралью листков, которой через пять с лишним лет предстояло превратиться в ценность, вылупиться стихами из скорлупы бумажной белизны. Но тогда, в 2014-м, мне казалось, что основной целью была поездка на III Конгресс фольклористов. Муза тогда уже переехал из Владивостока в Москву и ничего не знал о моем существовании. Как и я не подозревала о том, что существует тот, кто способен вернуть мне почти утраченную способность выстраивать искренность строк.

Иногда буквы и цифры путаются. Иногда перемешиваются кусочки жизней. Хотя нет, не так. Иногда кусочки жизней выстраиваются в истинный порядок. И Муза вернулся во Владивосток. Мы встретились.

Ах, да. Второй блокнот. За вторым блокнотом я отправилась в ближайший книжный магазин, когда первый был исписан. Был выбор: блокнот с надписью «philosophy of life» или блокнот, подписанный «des fleurs». Муза выбрал «des fleurs». Зачем нам вся эта философия жизни с ее пустыми страницами, если цветы (= стихи), которым предстояло произрасти из листков цветочного блокнота, важнее?

Вы будете часто натыкаться в этих блокнотах на посвящение – ВВК. Пояснением к названию книги – между любовью и литературой. Поэтому мы, реально существующие Поэт и Муза, в книге превращаемся в литературных героев. И какое из существований истинное – в жизни или в литературе – Бог весть. Где мы настоящие? Это известно только нам, Поэту и Музе. Вы будете видеть лишь наши отражения в стихах, отблески наших чувств. Но никогда не узнаете нас настоящих. Именно так чувствовать, догадываться, смаковать – и есть Поэзия.

Поэт и Муза решили, что и Муза обязательно напишет что-то для этой книги. Мой первый читатель всех стихов этой книги, пестовавший их во мне много месяцев. Послесловие к книге вышло из-под пера моей Музы. Да, бывает, что и Музы берутся за перо, когда их просят Поэты. И тогда стихи становятся многомерными. Поэту так важно слышать свою Музу. Поэт и Муза не существуют друг без друга. Как и Мужчина с Женщиной. Можно упрямо верить в существующее сегодня, чертить графики и добиваться целей, но когда встречаются Поэт и Муза, звезды начинают говорить, сбываются пророчества, а жизнь наполняется еще одним – теперь уже истинным – смыслом.

Что обязательно нужно прочитать в этой книге? Вот те, что наиболее дóроги, вот те, что для меня – дорóги, даже магистрали, претендующие стать магистрами. Начните с них:

Цикл «Эмпатия»

Человеки и Серафимы

Рецепт

Словакия

Тоскана

«Свернусь в твоих ладонях гусеницей…»

«Бабочки бредят поисками южной земли…»

«Я тебя люблю, как пересохшая земля – дождевую воду…»

«Идут корабли тропами вод…»

Пряничный домик

«Пчелы держат истово путь на клевер…»

«В наличии – праведность. Ей нет числа и смысла…»

Солнце

Тебя я давно читаю

А остальное – на Ваше усмотрение. Можно пустить, как песок сквозь пальцы, как слезы сквозь ресницы, приложить куском льда к израненной душе или согреть застывающее сердце, смаковать или пить взахлеб.

Искренне,

Татьяна Краюшкина

ВВК

Храни его утром, израненным месяцем острым,

Храни его ночью, ослепшей от звезд и щемящей прохлады,

Храни его летом, ошпаренным солнцем, и осенью пестрой.

О чем-то другом не прошу. Мне другого – не надо.

Храни его путь из селения в дальние страны

И стежку, что к Дому однажды его приведет.

Храни и в секущих снегах, и в немых океанах,

Когда под ногой скользкий камень и призрачный лед.

Храни его, слышишь, от пули, сквозь время летящей,

Пусть ржавью кипят все ножи, что нацелены в спину,

Напрасны усилия ведьм, над отравой корпящих,

И злоба, к нему что стремится, навеки пусть сгинет.

Храни его сердце от боли, тоскливо щемящей,

И душу храни от сырого унынья и скверны,

И мысли храни от печали, как небо, на плечи давящей,

И честь навсегда сохрани от погибели верной.

Храни его жизнь, этот светоч, дарованный Богом,

И в призрачном сне, и в реальности, Словом объятых.

И эта молитва пусть станет тропой и прологом.

Храни его вечно. Услышь, мне другого – не надо.

10 августа 2019 г.

ВВК

Визуальные образы июня, нанизанные на

I и II строфы «Колыбельной Трескового мыса» И. Бродского

Пространство

Онемевшей гармошкой, испанским дырявым веером,

Нецелованными запястьями голубых танцовщиц

Сложило время.

И отныне не ногу – в стремя,

А наоборот.

Перекошен рот.

Вернее, перечеркнут зигзагом слова подбородок.

Глаза – отдельно.

И вдоль левой части лица

Начинается

Улица,

Которую взглядом не перейти,

Нюхом не переплыть,

Только волком

Вынуть степенно

Степное солнце Куинджи, Луну из кармана,

Расстегнуть циферблат

И скованно выть.

Выпь

Где-то в болотах

Акварельно

Рисует шаг

Циркулем, растущим из пуза.

Медуза

Пыжится подражать зонтику,

Смятому коврику, юбке, надутой ветром.

Побуду немного уткой.

Украшать гнезда так глупо.

Но хочешь – землю со дна достану

Или сама землею стану,

Землей сто первого километра,

Песком твоего Туркестана,