Сборник - Пасхальная книга стихов

Вот показалися роскошные чертоги
И зданья города, сияя белизной;
Вдали сверкал поток сребристою волной, —
И тут сердца толпы восторг объял великий,
Повсюду раздались приветственные клики,
И каждый восклицал при виде древних стен:
– Осанна и хвала! Стократ благословен
Во имя Господа Всевышнего грядущий!..
Услышав те слова, промолвил фарисей,
Среди учеников Спасителя идущий:
– Что слышу? Воспрети им Властию Своей,
Равви, да не введут народ во искушенье! —
– Коль смолкнуть им велю – и самые каменья —
Кругом возопиют! – ответствовал Христос.

Когда все поднялись на верх горы Масличной,
Лицо Спасителя печалью безграничной
Вдруг омрачилося, и капли жгучих слез
Блеснули на очах. Читая невозбранно
В грядущем, видел Он, что скоро все они,
Кричащие теперь восторженно: Осанна! —
Воскликнут с яростью и злобою: Распни!
Что воздававшие хвалу Ему и славу —
Позорный приговор над Ним произнесут
И в ослеплении безумном предпочтут
Христу Спасителю – разбойника Варавву!

Но все ж не о Себе печалился Христос;
Взглянув на город Свой, Он громко произнес:
– О, если б ты узнал, что служит ко спасенью
И миру твоему – хотя бы в этот час!
Но ныне от твоих неверующих глаз
Сиянье истины сокрыто черной тенью.
И придут для тебя губительные дни,
Когда, несметными врагами окруженный,
Пред ними ты падешь – бессильный,
побежденный.
Тогда, Ерусалим, возьмут тебя они,
Величье прежнее на веки обесславят,
Убьют детей твоих и камня не оставят
На камне – от того, что глух и слеп ты был,
Когда спасти тебя Сын Божий приходил!
Он смолкнул, и слеза скатилась на ланиты.
А там, невдалеке, – сиянием залитый
Полуденных лучей, – виднеясь перед Ним,
Красою царственной сиял Ерусалим…

Пред Пасхи празднеством явясь среди суровых
Первосвященников – гонителей Христовых,
Сказал Искариот Спасителя врагам:
«Что вы дадите мне, когда Его предам?»
И, плату отсчитав, синедрион в восторге
Скрывал от остальных о заключенном торге…
Дни приближалися… и на Петра вопрос:
«Где Пасху праздновать?» – ответствовал Христос:
«Ступайте, в городе вам встретится идущий
Поспешно человек, кувшин воды несущий,
Скажите лишь ему: Учитель нас прислал,
Зане он говорит, что час Его настал.
Веди ж нас в горницу, где б мог с учениками
Он Пасху совершить! – и тот, идя пред вами,
Укажет горницу, что устлана ковром,
Большую, светлую и с убранным столом.
Там приготовьте все». Услышав это слово,
Исполнили они веление Христово;
И все нашли, как им сказал в беседе Он.
Когда же сумраком оделся небосклон,
Приблизился Христос спокойными шагами,
В одежде праздничной и с ясными очами,
И, первый перейдя чрез храмины порог,
С апостолами он за трапезу возлег.
Спускалась над столом висячая лампада,
В открытое окно повеяло из сада
Благоуханием и сумраком ночным.
Лицо Спасителя сияло неземным.
Христос взял в руки хлеб и, преломив его,
Сказал: «Вкусите все от Тела Моего».
И чашу вознеся, налитую до края вином,
Он произнес, ее благословляя десницею Своей:
«Сия есть кровь Моя Завета Нового!
Все пейте от нее. Прольется кровь сия грехов
во искупленье!»
Словам Учителя внимали в умиленьи
Апостолы, дивясь загадочным речам.
Он тихо продолжал: «Я сказываю вам,
Что приближается мгновение разлуки».
Но тут воскликнул Петр: «В темницу и на муки —
Везде пойду с Тобой, Учитель, и, любя,
Всю душу положить готов я за Тебя!»
Но молвил Иисус с печалью затаенной,
Подняв к нему Свой взор, благой
и просветленный:
«Не пропоет петух, как, жизнь свою храня,
Ты отречешься сам упорно от Меня.
И трижды в эту ночь оставлен всеми буду. —
И, снова бросив взор на мрачного Иуду,
Сказал: – Что делаешь, то делай же скорей!»
Иуда поднялся, он стал еще бледней,
Во взоре впалых глаз светилося страданье,
Но миг, один лишь миг продлилось колебанье…
Он вышел, опустив глаза свои к земле,
С печатью Каина на вспыхнувшем челе.
Пока, скрываемый ночною темнотою,
Он шел к судилищу, – с апостолов толпою
Спаситель выходил, готовяся идти
Один по Своему тернистому пути,
Готовясь мукою ужасною Распятья
Снять с грешников клеймо давнишнего
проклятья,
И, обновляя мир для правды и любви,
Все преступления омыть в Своей крови,
И вместо древнего закона отомщенья
Внести с Собой завет любви и всепрощенья!

В саду Гефсиманском стоял он один,
Предсмертною мукой томимый.
Отцу всеблагому в тоске нестерпимой
Молился страдающий Сын.

«Когда то возможно,
Пусть, Отче, минует Мя чаша сия,
Однако да сбудется воля Твоя…»
И шел он к апостолам с думой тревожной,
Но, скованы тяжкой дремой,
Апостолы спали под тенью оливы,
И тихо сказал он им: «Как не могли вы
Единого часа побдети со Мной?
Молитесь! Плоть немощна ваша!..»
И шел он молиться опять:
«Но если не может Меня миновать —
Не пить чтоб ее – эта чаша,
Пусть будет, как хочешь Ты, Отче!» И вновь
Объял Его ужас смертельный,
И пот Его падал на землю, как кровь,
И ждал он в тоске беспредельной.
И снова к апостолам он подходил,
Но спали апостолы сном непробудным,
И те же слова он Отцу говорил,
И пал на лицо, и скорбел, и тужил,
Смущаясь в борении трудном!..
О, если б я мог
В саду Гефсиманском явиться с мольбами,
И видеть следы от Божественных ног,
И жгучими плакать слезами!
О, если б я мог
Упасть на холодный песок
И землю лобзать ту святую,
Где так одиноко страдала любовь,
Где пот от лица Его падал, как кровь,
Где чашу он ждал роковую!
О, если б в ту ночь кто-нибудь,
В ту страшную ночь искупленья,
Страдальцу в изнывшую грудь
Влил слово одно утешенья!
Но было все тихо во мраке ночном,
Но спали апостолы тягостным сном,
Забыв, что грозит им невзгода;
И в сад Гефсиманский с дрекольем, с мечом,
Влекомы Иудой, входили тайком
Несметные сонмы народа!

…И в этот час, гласит преданье,
Когда, сомнением томим,
Изнемогал Он от страданья,
Все преклонилось перед Ним.

Затихла ночь и благоговенье,
И слышал Он: «Моих ветвей
Колючий терн – венцом мученья
Возложат на главе твоей;