Михаил Левин - Закатный час. Cтихи разных лет

Скорее упади ко мне в объятия,
Об этом после будет чудный стих.
Люблю сильней, чем сорок тысяч братьев, я
(Как позже скажет некий датский псих).

О том, что будет – знаю всё заранее.
Как будто кровь, с небес стекла звезда.
Ещё успеем загадать желание,
Да жаль – ему не сбыться никогда.

А дождь опять куда-то шёл,
Как в давние года,
Когда нам было хорошо,
Пускай и не всегда.
И снова не меня ты ждёшь,
В глазах полно воды…
А мимо нас протопал дождь,
Смывая все следы.

Будь я впечатлительней немного,
То затрепетал и содрогнулся
От твоих расчётливо морозных,
Ледяных и снегопадных слов.
Только я не мальчик, слава Богу,
Просто я ушёл – не оглянулся:
Охлажденья мне бояться поздно,
Я душой давно к зиме готов.

Звезда любви, звезда порока
К утру погаснет непременно.
Школяр, уставший от урока,
Уверен: скоро перемена.
А мы опять в одной обойме,
В одной небьющейся посуде.
Но как же холодно с тобой мне!
И ведь теплей уже не будет…

Это просто такая нелепица,
Но любовь наша больше не лепится.

Мы, как видно, плохие ваятели:
Были нежными, стали – приятели.

Даже если рука прикасается,
То уже ничего не спасается…

Ты замёрзла, милая, ты устала:
И деревья голы, и люди гадки,
Я таких решением трибунала
Всех перестрелять готов… из рогатки.

А во сне, конечно, цветы да звери,
За ночь по три раза меняет шкуру
Хворая змея над аптечной дверью,
Что из чаши дует свою микстуру.

Мне бы красотою твоей упиться
И оберегать тебя до рассвета,
Но известный бард нам велел крепиться —
Ты крепись, любимая: скоро лето.

Король разражается бранью отборной:
Поведали верные лица,
Что дочка-принцесса и юный придворный
Посмели друг в друга влюбиться.
На замок смертельный обрушился страх:
Любовник под стражей, принцесса в слезах,
Блестят алебарды сурово,
Все ждут королевского слова.

И старый король прохрипел: «Так и быть,
На плаху главу не положим.
Вы вздумали шутки со мною шутить —
Я тоже шутить расположен.
В тебе, рыцарь, я храбреца узнаю,
Поэтому шанс на спасенье даю.
Вот видишь две двери, закрыты? —
В одну из них должен войти ты.

И если судьба тебя нынче спасёт,
Жить в мире и счастье ты будешь.
За дверью одной тебя девушка ждёт,
Ты с ней о принцессе забудешь.
За дверью другой, чтоб смешней подшутить,
Я лютого тигра велел посадить.
Закончится всё до рассвета,
А дочь пусть посмотрит на это».

Не знаю уж как – не пойму, хоть убей, —
Хотя было времени мало,
Отцовскую тайну закрытых дверей
Принцесса внезапно узнала.
Известно ей всё: где красотка, где зверь.
Кивает принцесса на левую дверь.
Но рыцарь недвижим, однако,
Как будто не видит он знака.

Любовь – испытанье. Средь стольких потерь
В ней всяк при своём интересе.
Принцесса кивает на левую дверь,
Но можно ли верить принцессе?
Задумала, может, принцесса с тоской:
Пусть лучше умрёт он, чем будет с другой.
А может, напротив, решила:
Уж лучше с другой, чем могила.

Стоит он в раздумье, а выбор жесток,
И в нём он совсем не уверен.
…Не знаю, что дальше: здесь вырван листок.
Конец этой сказки утерян.
Зачем же мне вспомнилось это теперь?
Влюблённый страдалец… Закрытая дверь…
А может, опять повторится
Та сцена – но новые лица?

Я вижу себя. Предо мною стена.
Две двери. И дело – к развязке.
И женщина есть. И похожа она
На эту принцессу из сказки.
На что же решиться? Попробуй, проверь…
И снова конец неизвестен.
…Принцесса всё так же кивает на дверь —
Но можно ли верить принцессе?

Славься, любовь, мать надежд и потерь,
В чьей власти тела и души!
А леди Джоанна открыла дверь,
Супружеский долг нарушив.
Дубовая дверь так крепка на вид,
Но лишь скрипела уныло.
А леди Джоанна забыла стыд,
Чужого мужчину впустила.

Но можно ли, все приличья поправ,
Над мужней честью глумиться?
Измены тебе не простит старый граф,
Предстань пред судом, блудница!
Жалость совсем не уместна тут,
В защиту кто скажет слово?
За прелюбодейство публичный суд
Карает всегда сурово.

Палач, поострее топор готовь,
Зов милосердья не слушай.
Силён ты, да только сильнее любовь,
В чьей власти тела и души!
Леди стояла одна против всех,
Готова на смерть и муки,
И вспоминала любимого смех,
И губы его, и руки…

Суровые судьи закончили спор,
И взвыла труба из меди,
И перед толпой оглашён приговор,
Дарующий жизнь миледи.
Пускай голова не падёт пока,
Но дама про честь забыла,
Повинна преступная та рука,
Что дверь чужаку открыла.

И повелел беспристрастный суд,
Веско и непреклонно:
Так пусть же руку ей отсекут —
Ту самую, что виновна!
А председатель суда – не зверь,
Не в радость ему расправа:
– Какой же рукой ты открыла дверь —
Левою или правой?

И люди совсем не черствы, не тупы,
И лица вокруг – не рыла,
Советы доносятся из толпы:
«Скажи, что левой открыла!»
Миледи в груди подавила плач
И выглядит королевой.
И даже старый седой палач
Шепнул: «Отвечай, что левой!»

– Что же, отвечу Вам, Ваша честь:
Чужого я полюбила,
Да, в обвинении правда есть —
Его ночью в дом впустила.
И, как на духу, говорю теперь:
Любовь не удержишь замками.
А что до руки – открывала дверь
Обеими я руками!

Давай-ка лучше без затей,
Без разрушительных страстей,
Без этих сказок для детей
Про «навсегда», «по гроб…».
Нам «навсегда» – не потянуть,
Когда судьба упёрлась в грудь,
А гроб лишь стоит помянуть —
К нему уже топ-топ…

Закрыта в будущее дверь,
Живи сегодня и теперь,
В простое самое поверь:
Что я не подведу,
Что город накрепко уснул,
Что мой пиджак упал на стул,
И демон полночи задул
Последнюю звезду…

Не верь, что бывает любовь на века,
От детской мечты отрекись.
Зачем же дрожит в нетерпенье рука,
И лодочкой сложена кисть?

В ладони её удержать никогда
Нельзя на загаданный срок.
И дело не в том, что любовь, как вода,
А в том, что она – кипяток.