Юрий Топчин - С надеждой смотрим в небо

Ах, как жаль, что лето быстро так кончается!
Мы всю зиму строим планы наперёд:
Где и как душе и телу позабавиться,
Чем глаза свои порадовать… И вот…
Отзвенело, отпылало лето красное.
Снова куртки из кладовок достаём,
Потому что за окном пора ненастная,
Тучи трутся о шиханы день за днём.
Погрустим слегка, что планы перепутаны —
От мечты до прозы жизни путь далёк:
Может, звёзды были пеленой окутаны
Или просто неудача на порог.
Греет душу нам надежда запоздалая:
Вот наступит бабье лето, и тогда
Бросим всё – и в лес, как дети малые,
До свидания, родные города.
Чтобы воздухом хрустальным быть обласканным,
Не стесняясь, быть как есть – самим собой,
На крутом холме застыть, любуясь сказкою,
На тропинке пошуршать цветной листвой.
И потом, когда с морозами трескучими
В белой шубе к нам заявится январь,
Помечтаем вновь с надеждою на лучшее,
Что добрее будет новый календарь.

Осторожно подошёл
Пёс, хвостом слегка виляя…
Беспородный, небольшой,
И в глазах его читаю:
«Просто руку протяни —
Так хочу тебе быть нужным!
Тронь за ушком, не гони,
И найдёшь любовь и дружбу.
Лапу дам, к ногам прильну,
Буду спутником повсюду,
Понапрасну тишину
И покой будить не буду.
Кто камнями, кто пинком —
Отовсюду люди гнали
Зло, не ведая о том,
Что со мной добрей бы стали».

Стоит солнышку пробиться —
Нам с друзьями не сидится.
Позабыв про все дела,
Тащим души и тела
В даль, где радуется глаз,
И Макар телят не пас.
Осень. Сыро. Запах пряный.
Мы идём вперёд упрямо
По тропинке или без…
Объектив наперевес.
Повезёт? А может – нет?
Ищем ракурс, форму, свет.
На ковре цветастом глянец,
И под нашими ногами
Листья шепчут в тишине,
Тают звуки в вышине,
В кронах сосен и осин,
Выше – только неба синь.
Едем вдаль, потом обратно,
Ловим солнечные пятна:
Облака бросают тень.
Нам гоняться вслед не лень.
Кто-то скажет: «Что за блажь?!»
А у нас – такой кураж!

На холмах крутых, высоких
Меж деревьев одиноких
Ветер весело гулял,
Гладил гривы ковыля.
Вниз сбегая на дорогу,
Пыл терял он понемногу,
И среди берёз, осин
Затихал в листве без сил.
Словно бабочки, порхая,
Робко листья опадают.
Тишина. Не слышно птиц,
Только редкий писк синиц.
Между веток – паутины:
Будет осень тёплой, длинной,
Так приметы говорят…
Может – правда? Может – зря?..
Пусть корзина невесома,
И за сотню вёрст от дома
По тропинкам не спеша
Мы бредём, листвой шурша.
Пусть устали ноги – это
Мы прощались с бабьим летом,
Потому что жди, не жди —
Скоро слякоть и дожди.

С утра прохладно. Только-только рассвело,
И для полётов воздух плотный и упругий.
Птенцы скворцов сегодня встали на крыло,
Как по команде чьей-то враз по всей округе.
И отовсюду слышно радостное «Чиррр»,
Всё выше, выше над скворечником и дальше.
Ведь под крылом явился яркий, новый мир —
Не тот, что из гнезда им открывался раньше.
Пусть небо дарит щедро силы малышам!
Ведь лишь успеют возмужать и оглянуться,
Как собираться нужно к тёплым берегам,
Чтоб по весне опять на родину вернуться.

Белощёкая синица
Мне с утра в окно стучится,
Намекает не скупиться —
Бросить горсточку пшена.
Осень. Снег уже порошит,
Нет давно козявок, мошек,
Вот и трётся у окошек,
Потому что голодна.
Я окно приоткрываю,
Горку зёрен насыпаю,
И тотчас синичек стая
Замелькала за стеклом.
Звонко писки раздаются,
Суетятся, бойко вьются,
Меж собой порой дерутся —
Нынче с кормом повезло.
Замерев, гляжу наружу,
А они снуют и кружат…
Ах, как мало в жизни нужно,
Чтобы грусть-печаль ушла!
А всего-то дел – минута,
И душа уже разута
От того, что ты кому-то
Даришь капельку тепла.

Дом без хозяев в печали затих.
Холод внутри, снаружи.
Как человек без друзей и родных,
Всеми забыт, не нужен.
Знал он когда-то уют и любовь,
Смех озорной детишек,
Но не клубится дымок над трубой,
И голосов не слышно.
Снега сугробы в саду и у стен,
С крыши – сосульки в слитках,
И, провожая, встречая гостей,
Здесь не скрипит калитка.
Отблеск заката растаял в окне,
Душу ему встревожил:
Может, заглянет сюда по весне
Тот, кто забыть не может.

Берег прячется в тумане,
Растворяется вдали.
Спит деревня утром ранним,
Дремлет лодка на мели.
Затаился в кронах ветер,
Не колышется тростник,
И в окошке дальнем светит
Непогашенный ночник.
На траве, на паутине —
Всюду капельки росы.
Осень. Быстро воздух стынет
В предрассветные часы.
На востоке заалело,
Засветился небосвод —
Осторожно и несмело
День на цыпочках идёт.
Рыбаки, как на работу,
Уплывают в пять минут.
Бормоча под клювы что-то,
Гуси к берегу идут.
Тишины как не бывало:
Птичий гомон тут и там,
А тумана покрывало
Улетело к облакам.

Ощущал себя на финишной прямой,
Полагал – ненужным, старым буду.
Но однажды аист раннею весной
Подарил нам крохотное чудо.
Позабыты будни серые и лень.
Обретает жизнь другие краски.
И приносит радость каждый новый день,
Как глоток живой воды из сказки.
И заглядываю в завтра я, пока
Поцелуи шлёт по телефону,
Через полстраны ко мне издалека
Тянет ручки маленький ребёнок.

Приятно выкрасть у погоды
Денёк осенний без дождя,
Из тесных улиц на свободу
Умчать куда глаза глядят.
Конечно, в лес, почти раздетый,
Чтоб окунуться в тишину.
Уйти в нирвану. Вспомнить лето.
И до заката быть в плену.
Листва мне шепчет под ногами:
«Вернуться в стены не спеши.
Гуляй, зима не за горами,
Кристальным воздухом дыши».
И я в восторге – что тут скажешь —
От звуков, запахов лесных,
Быть может, снег наутро ляжет?
И снова ждать тепла, весны.

Всплывает детство из безоблачной поры,
И на десятки счёт календарей со дня победы,
И, может, потому к нам были так добры
Огонь и кровь прошедшие отцы и деды.
Вещало радио, и в школе, из газет…
Нас как по Библии учили: не кради и веруй,
Мол, подожди, пройдёт совсем немного лет,
И снизойдёт к нам эта призрачная эра.
Курили и в вой ну играли пацаны,
И отслужить – почётный долг был и необходимый,
И думать не могли, что, может быть, с вой ны
Мальчишки не придут назад в свой дом родимый.
Большая жизнь нас принимала без хлопот,
Где каждый ставил для себя посильные задачи,
И говорили гордо: «Вот он – мой завод!!!»,
Теперь по кухням о своих хозяевах судачим.
И время новое переделило нас,
Одним – любезно распахнув свои дворцы-хоромы,
Вторым – набитый равнодушием отказ,
В глаза «совками» называя по-другому.
И вот порою я, потомок Октября,
Сижу за кружкой пива, раздираемый вопросом:
А может, прошлый век в истории зазря?
И кто-то обманул её, оставив с носом?
Чем был разгневан Бог? Кто даст ответ,
За чьи грехи России испытания и муки?
Зачем она губила столько долгих лет
Свои умы, сердца и золотые руки?