Вячеслав Хомченко - Лабиринт желаний

Однажды Тихомир был на базаре.
Там девушку Рогнеду повстречал,
И до того она ему запала в душу,
Что он сон и покой свой потерял.

Он подарил на память ей игрушку,
С любовью для себя он вырезал.
Назвал свою игрушку птицей счастья
С надеждой на взаимность отдавал.

– Кто так искусно смастерил игрушку? —
Спросила, птицу прислонив к себе,
– Я вырезал, она мне принесла удачу,
Теперь пусть счастье принесёт она тебе.

Они встречались часто, и однажды
Рогнеде он открыл свою любовь.
Да и она его уже любила,
Им не требовалось слишком много слов.

Тем временем друзья поднаторели,
На ушкуях они освоили борьбу.
И не единый раз не сожалели,
Что выбрали ушкуйников судьбу.

В то время грозный ватаман Прокоп
Готовился к серьёзному походу.
Планировал по рекам переход,
Готовил всё к удачному исходу.

А Тихомир с Рогнедой думали о свадьбе,
Планировали её скоро отыграть,
Но не случилось, Тихомир обязан
Свой ратный долг ватаге отдавать.

Печаль окутала чело Рогнеды,
Она почувствовала страшную беду,
А Тихомир её утешил: «Не печалься,
Я буду жив и обязательно приду».

Она простилась с ним на ранней зорьке.
Ватага отплыла на ушкуях.
Она молила, слёз не вытирая,
Чтобы выжил он в далёких тех краях.

Пороги, перекаты и стремнина,
Все прелести речных перипетий
Друзья перенесли довольно стойко,
Без страха и излишних эйфорий.

Но путь им предстоял совсем не близкий,
Вниз по реке в большой и стольный град.
Набег внезапный в вражий край ордынский —
Сарай- Берке в ту пору был богат.

Вниз по реке на быстрых ушкуях
Бесшумно ратники спускались,
И на пути их города
Князей продажных показались.

Кодекс ушкуйников гласил —
Прощать предательство нельзя.
Святая месть звала к мечу,
Пощады нет – так мстят друзья.

И Кострома, и Нижний город
Разграблены и сожжены.
Добром забиты ушкуи,
Друзья живых – отомщены.

Но цель была – богатый град,
Враги Руси – держись, Орда!
Его взять штурмом – дело чести,
Они не зря пришли сюда.

На штурм ушкуйники бежали,
Рубя, коля, стреляя на ходу.
Их ратный дух был крепче стали,
А мастерство несло противнику беду.

Друзья рубились в авангарде лихо,
Их тренировки даром не прошли,
Они владели саблей виртуозно
И ужас в стан противника внесли.

Вот они в город первыми прорвались
Кратчайшим неожиданным путём.
Ордынцы перед ними разбежались,
Они вошли в один роскошный дом.

На первом этаже раздались крики,
Там Ратибор порядок наводил,
А Тихомир был этажом выше,
Там на подушках хан богатый жил.

– Бери, что хочешь, только жизнь не трогай!
– Что нужно, я и так себе возьму,
Теперь молись, пришёл твой час, вельможа,
Сейчас я голову тебе снесу.

– Постой, не убивай, есть тайна,
Я никому о ней не говорил,
Есть остров, лабиринт желаний,
И карта есть, я дорого платил.

Тот лабиринт исполнит пожеланье,
Какое хочешь, хоть с неба звезду.
Вот карта, забирай и властвуй,
Но отпусти меня, я сам уйду.

– Ну что ж, давай и уходи скорее,
А я в другую комнату пойду,
Жив буду, обязательно по карте
Я лабиринт на острове найду.

Взяв карту, Тихомир небрежно
Сложил её и в сумку положил,
И, как положено, согласно уговору,
В другую комнату спокойно уходил.

А хан свой кривой нож метнул с размаху,
И Тихомир упал, а хан без разговора
За картой к сумке, но застыл от страха,
В дверях он грозного увидел Ратибора.

Мгновенно хан лишился головы,
А Ратибор над другом наклонился,
Послушал – Тихомир ещё дышал,
И крови ручеёк на пол струился.

Ватага порешила: «Ратибор,
Поедешь в монастырь ты вместе с ним,
В монастыре есть добрый врачеватель,
Старайся довезти его живым.

Возьми в обозе долю Тихомира,
Пожертвуешь монахам на житьё,
Они возьмут его на излеченье,
Доля большая, и должно хватить её».

Очнулся Тихомир от резкой боли,
Он вспомнил и про хана, и про нож,
И Ратибора, как он сокрушался,
Что не сберёг, и на телеге осторожно вёз.

Потом провалы в памяти, монахи
И Ратибор, прощаясь, говорил:
«Ты, главное, живи и не сдавайся,
Я за тобой вернусь, ты набирайся сил».

И снова забытье, и, наконец, очнулся,
Пред ним монах молитву возносил,
Мерцали свечи, лики чудотворцев,
Монах за Тихомира говорил.

Потом взглянул в глаза и молвил тихо:
«Я сделал всё, что мог, теперь молись,
Ты ещё можешь вымолить у бога,
Свою исправить и судьбу свою, и жизнь.

И я, как ты, ушкуйничал когда-то,
И я был молод, ловок, смерть презрел,
Но ранен был и умирал за брата,
И вот однажды ангела узрел.

Меня спросил он: „Ты зачем живёшь?
В походы ходишь ради славы,
Что в них? Убийства и грабёж
Не любишь никого, дела твои кровавы“».

«Они же иноверцы, против Бога», —
Ему я возразил, а он сказал:
«К Богу у каждого своя дорога,
Как верить, каждый сам себе решал.