Николай Игнатков - Я люблю тебя

И помогала та река.

Что чистотой своей пленила,

И придавала много сил.

Его ты искренне любила,

И каждый вздох его был мил.

Надежда рвет тебя на части,

Все заставляя вспоминать.

Он наверху… Ты вся во власти,

Ему старалась помогать.

Он глубже вниз, а ты навстречу,

Прижав его к своей груди.

И будешь ждать былую встречу,

На том краю своей любви.

Как наша жизнь меняя формы,

То задом станет наперед.

Так и любви нужны реформы,

Не обманулся бы народ.

Страстей поток смывает время,

Все перепуталось совсем.

Любить красиво мы, не смея,

А те кощунством бьют из тем.

Сдувая стыд срывая маски,

Мужчина с женщиной равны.

Из Камасутры там подсказки,

У той и этой стороны.

Она возьмёт руками нечто,

И языком, и прямо в рот.

Так было там, так было вечно,

А мы? Да все наоборот.

И он, потом целуя груди,

Рукой скользит по животу.

И пальцы там они как блудни,

Они так любят тесноту.

Войдут в нее и там оставят,

Восторг, который запоет.

Дрожать они ее заставят,

И страсть сама ее берет.

В свои тиски ее сжимая,

И забывая обо всем.

Все лепестки срывая рая,

Она сама собою в нем.

И птиц небесных не считая,

Их на земле не сосчитать.

Она красивая такая,

Её должны все замечать.

Бедром одним скрывая тайны,

И те закрытые места.

Её порывы неслучайны,

Любовью движет красота.

Склонясь к нему сжимая крепко,

То, что обычно между ног.

И в рот его, и будет терпко,

И он движением помог.

Вот в чем беда… Непониманье,

И стыд, придуманный потом.

И подавляем мы желанье,

И мы стыдимся женским ртом?

И рук мужских взойдет свобода,

Будут ласкают и тут, и там.

И та любовь ведь для народа,

А страх… Он ходит по пятам.

Всмотрись в нее она раздета,

Сама свою ласкает грудь.

И никакая там диета,

Тебя не сможет обмануть.

Рука её скользит все ниже,

Ведёт ее по волосам.

И клад заветный уже ближе,

И ты туда стремишься сам.

Войдёшь так грубо, не умело,

Пора учится как входить.

И ты лицом туда несмело,

И языком начнёшь водить.

Найдешь одну шальную точку,

И загорится, задрожит.

Ей бы всегда такую ночку,

Оно ведь создана любить.

Огни горят, свечей так много,

Весь подоконник, на столе.

И хочешь ты уже другого,

И повернешь ее к себе.

Губами губ ее коснулся,

В порыве нежности своей.

В то счастье просто окунулся,

В любимой таешь ты своей.

И зеркала балконной двери…

Там отражается кино.

И видно все что есть в постели,

И для чего любви вино?

Она склонясь сожмет колени,

И ягодицами вперёд.

По зеркалам промчались тени,

Перед тобой открытый вход.

– Входи! Она тебя просила,

– Или давай введу сама.

А там невидимая сила,

И горе нам ведь от ума.

И кто вводил… Ты и не помнишь,

И разве в этом скрыта суть.

Ты там действительно утонешь,

Себя не смея обмануть.

Войду к тебе, ты на кровати,

Сама себе ласкаешь грудь.

В окно березы смотрят – сватьи,

Тебе указывая путь.

Одна взмахнет, – Давай пониже,

Пройдись рукой по животу.

И место то оно все ближе,

И точку там найдешь ты ту.

Она внутри тебя сокрыта, —

Берёза тихо говорит.

Ты для любви уже открыта,

Я не пытаюсь торопить.

Меня увидев покраснела,

Стыд прокатился по лицу.

Ты так себя уже хотела,

Мне подождать бы подлецу.

– Снимай быстрей свою одежду,

Ко мне пожалуйте в кровать.

Я ту берёзу скоро срежу,

Ну сколько ей надоедать.

Стыдливо взяв меня за руку,

Его другой рукой взяла.

Меня как будто на поруку,

Ну а его конечно для.

И запрокинув головою,

Меня за бедра обхватив.

Его в свой рот ввела рукою,

Сдавив губами сколько сил.

Я опущусь уже на руки,

Лицом прижмусь к тем волосам.

Ты издаешь красиво звуки,

И я тебя целую там.

Язык найдет шальную точку,

Она совсем не глубоко.

А дальше буду в одиночку,

Тебе уже ведь не легко.

Качнёшь бедром, поднимешь попу,

И вверх попробуешь, и вниз.

И я закончу там работу,

А у тебя по телу бриз.

Лицом к лицу целуя губы,

И прижимаюсь как могу.

Твои соски мне очень любы,

И я ввести его смогу.

И ты закроешь свои очи,

А я люблю на все смотреть.

И страсть твоя пылает очень,

И начинает там гореть.

Твоё тепло с моим смешалось,

И пролилось на простыню.

Но у меня ещё осталось,

Я не покину полынью.

И ты опять так захотела,

К нему потянешься рукой.

Страсть ненадолго улетела,

Она уже между тобой.

И вновь движения в полете,

И рук сплетение, и глаз.

Тебя поймаю на излете,

И повторится все сейчас.

Дыханье скомкано… Нескромно,

– А в третий раз слабо тебе?

И он уже похоже ровно,

В той поселился глубине.

И новый всплеск, и снова крики,

И ноги вширь летят, и вдаль.

Ласкают солнечные блики,

И на лице твоём вуаль.

Там все… В запасе что осталось,

Я смог излить… И языком,

Слизнула с губ шальную радость,

И я с той радостью знаком.

Массаж спины ты попросила,

На бедра сел твои и что?

Опять невидимая сила,

Страсть закипела… Горячо.

Рука спины касалась плавно,

А он уже там между ног.

И что массаж? Опять о главном,

В четвертый раз уже итог.

И я упал на дно пространства,

И растворился в забытье.

А ты, лелея постоянство,

И он опять в твоей руке.

А дальше губ твоих коснувшись,

Он оживает на глазах.

И я как будто бы проснувшись,

На потерявших берегах.

Березы там тоску скрывая,

Глядеть устали… Их позор,

Любовь она не знает края,

Тогда к чему нам их укор?

Ночь, поседевшая луною,

Хозяйкой села на диван.

Тебя винит своей виною,

Что у любви сплошной обман.

И ты в ответ белье снимая,

Пред ней предстанешь голышом.

– Всмотрись в меня! Ведь я другая,

Моя любовь не на потом.

Я каждый день бросаю ласки,

И получаю их назад.

А ты рассказываешь сказки,

И где твой перед или зад?

Сравни себя с моей фигурой,

Ты не имеешь совсем форм.

И я люблю пусть буду дурой,

Мне хуже только от реформ.

Давай с тобой договоримся,

Я все на деле покажу.

И ты увидишь – мы умчимся,

Словами больше не скажу.

И ночь ушла вольна вернутся,

Когда начнем с тобой любить.

Ей видно нужно окунуться,

И посмотреть другую жизнь.

Сегодня я белье одену,

Что ты когда-то мне купил.

И нам внести ту перемену,

И чтобы нам хватило сил.

Настало время мы уж в сборе,