Андрей Кудин - Где та гавань, тихая навеки

Кровь порою в жилах стынет,
На лице не тает снег,
А конца пути не видно,
Или это лишь разбег?
Я бреду среди сугробов,
Вниз иду, а может вверх,
Если вниз, то пусть же будет
Покороче мой разбег.

Я бреду среди сугробов,
Задыхаясь, значит вверх,
Жизнь ведет по перекатам,
Вниз – провал, а вверх – успех,
Не бывает, чтоб все гладко,
Хотя сразу не поймешь,
Где, кому насколько сладко,
И где счастье сам найдешь.

Все забраться вверх мечтаем,
По ухабам, по буграм,
Жизнь капканы расставляет,
Это вам, а это вам,
Есть для каждого высоты,
На чужие не гляди,
А то времени не хватит
Покорить потом свои.

Он жил никак, любил никак,
Вся жизнь его была пустяк,
Работа днем, а ночью сон,
И так дожил до похорон.

Ни дел, ни памяти, ни книг,
Почил поутру тот старик,
И сколько ж этих стариков,
Чей след лишь поле из крестов.

В осенней машине, красно-желтого цвета,
Я уеду в октябрь, бросив грусть в сентябре,
И в лучах ярко-рыжего легкого света
Будет запах осенний кружить голову мне.

Там в осенней дали будет сердцу комфортно,
И душе прокричит горизонт голубой,
Что она, как и мысли, отныне свободна,
И укроется память пожухшей травой.

В час вечерний на грани угасшего света
Губ коснется холодной рукой тишина,
Небосвод надо мною разрежет комета,
И как память о лете, потухнет она.

Среди домов, осеннею дорогой,
Я уходил поутру в никуда,
Щемило сердце горькою тревогой,
Оно прощалось с домом навсегда.

О, эти думы, старящие душу,
Наследие несомкнутых очей,
И эта радость, греющая в стужу,
От писем редких за чредою дней.

Так бывает, что сны не сбываются,
А все притчи цинично нам врут,
И молитвы на ругань срываются,
Желчь и слезы по венам текут.

Да и небо в прорехах, измучено,
Льет на веси кислотным дождем,
И у нас в жизни все перекручено,
Только ангелам все нипочем.

Видел, ангелы тоже срываются,
Среди ангелов падшие есть,
Только жизнь наша их не касается,
У них собственный кодекс и честь.

Вещи для жизни,
Ложки и книги,
Фотки и шмотки,
Привычек вериги.

Столько стараний,
Горница знаний,
Масса желаний,
Боль состраданий.

Старая мебель,
На картине фельдфебель,
Вроде искусство,
А вроде и пусто.

Отражает трюмо
Кота одного,
Был бы трельяж,
Было б три аж.

Запах лекарства,
Старости царство,
Бодрые мысли
Со щами прокисли.

Верность и нежность,
Вместе здесь жили,
Жили – любили,
И вместе почили.

Луна попала в сеть окна,
Стеклом лишь жизнь защищена,
Сакральный трепет от свечи,
Не сон, а забытье в ночи.

Из мыслей к Богу строю мост
Под одеялом млечных звезд,
Кажусь душой лучисто-чистой,
А жизнь холодной и тернистой.

Коснусь губами я стекла,
И призрак тут же отзовется,
К губам рукою прикоснется,
Из глаз его хрусталь прольется.

Две синички стучали в окно,
Я подумал, плохая примета.
Как ни плакало сердце давно,
Задрожала в губах сигарета.

Промелькнули все лица родные,
И прошедшие годы пустой чередой,
Мама в позднем саду сливы рвет золотые,
Папа рядом стоит, будто вечно живой…

Все картинками сплошь, как в кино,
Яркий полдень и хочется пить…
Далеко-далеко до стучанья в окно,
Еще долго мы будем все счастливо жить…

Но наступит то утро туманных невзгод,
Когда глупых пичужек стучанье
Остановит стремительный времени ход,
И начнутся сплошные прощанья.

Я часто жду встречи с тобою
В старинном вишневом саду,
С тобой, беззаботное детство,
Я встретиться очень хочу.

Я знаю, что ты не вернешься,
Ты, детство, ушло навсегда,
Но чувствую, старые вишни
Зовут меня вновь сквозь года.

Порою мне кажется ясно,
Что ты где-то рядом, со мной,
Я слышу твой голос веселый
Под шелест листвы золотой.

Пусть буду я снова обманут,
В том старом саду не найдя
Тебя, беззаботное детство,
Средь пестрой листвы сентября.

Но в эти минуты исканий
Душа моя счастьем полна,
Мне хочется петь и смеяться,
Как будто душа прощена.

На мокрых стеклах яркая зарница,
Голубоватый отблеск за окном,
А мне давно совсем уже не спится,
Покинут я своим капризным сном.

Рассвет придет и грязной акварелью
Раскрасит лужи, душу и тоску,
Вдали трамвай тревожной звякнет трелью,
И утро бросит мне в глаза песку.

Пойдет народ под пестрыми зонтами,
Спеша попасть на жертвенник эпох,
Чтоб получить табличку со словами:
Он жил, творил и сделал все что смог…

Смерть хороша на время сна,
Чтоб поутру воскреснуть рано,
И под церковный светлый звон
Продолжить жизнь строкой романа.

Игра со смертью каждый день,
Мы этого не замечаем,
Любой из нас – уже мишень,
Но мысль об этом отгоняем.

Любой восход, любой закат
Когда-то полыхнет последним,
И похоронных дней набат
Для многих явится соседним.

Играет смерть с людьми, не злится,
Тешится силой изнутри,
То пристально в лицо вглядится,
То заключит с судьбой пари.

И снова ночь, и снова утро,
И жизнь, и смерть нужны, чтоб жить,
И Библия пророчит мудро,
Нельзя сестер двух разлучить.

Твой поцелуй горячий в лоб,
Как пуля снайпера, пронзает,
И беспричинную тоску
Без приговора убивает.

Прощай, тоска, в последний путь
Тебя легко я проводил,
Но тайною покрыта суть,
А кто мишенью все же был?

Не познать непознаваемое,
Не счесть несосчитаемое,
Не исчерпать неисчерпаемое,
Не исчезнуть неисчезаемому.
Не забыть незабываемое,
Не изгнать неизгоняемое,
Не разлюбить любимое,
Не умереть бессмертному.