Юрий Райгородский - Отголоски

Я прикасаюсь к изрытой,
Тоже душевнобольной,
К этой земле позабытой
Вместе с бесснежной зимой.

Вы та, которая нуждается
В любви, которой нет и нет,
Вы знаете: обожествляется
Мерцающий терпенья свет.
Вы та, которая нуждается
В словах, что прямо из души.
Такое иногда случается
По воле Бога Доброты.
Да, вы поступками неброскими
Не так заметны, ну так что?
Живут восторгов ваши россыпи,
Они – лишь ваше колдовство.
И вы еще не разучились
Читать романы и страдать
И психологию мужчины
Хотя бы так, но постигать.
И в книжках делая закладки,
Проснувшись утром, перечесть.
И кофе вы не пьете сладким,
И очень нужно все успеть.

Вы та, которых так немного,
Привычно вам смотреть в глаза,
Вы не слывете недотрогой
И уж, конечно, не ханжа.
И кажется, что ближе нету,
А в сущности, удалены.
Как много в жизни по секрету
Расскажут годы прожиты.

Вы та, которая нуждается
Во взгляде ласковом с утра.
Пусть ваша гордость прилагается,
Она – защитница от зла.

И каждый раз все удивляется
Душа, когда встает луна,
Квадрат надежды зажигается
При свете вашего окна.

Расстава́льно глядишь и печально,
Вижу облик нахохленных птиц,
И не будет уже обещанья
В прежнем взмахе крылатых ресниц.
Отошло, отлюбило, отторгло
Из кольца твоих рук, твоих плеч,
Оборвалась, повисла, умолкла
Так недавно журчащая речь.
Нет, уже невозможно, не волен
Изменить что-то в серых глазах,
Затерялся, как всполох, как волны,
Истощился лучистый запас.

Что ж, мне жить параллельно не диво
И смотреть на тебя издали,
И все то, что в тебе отлюбило,
Прожигает меня изнутри.
Я в молчаньи дождусь у предела —
Кто-то свыше задаст мне вопрос
И вернет твою душу без тела,
Без тоски, без печали, без слез.

Я один в эту позднюю осень,
Захлебнувшись туманом, стою,
Я почти незаметен для сосен,
И мой ствол не скрипит на ветру.
Может быть… да, наверно, я умер,
Для того чтоб ты дальше жила,
Из всего, что когда-то придумал,
Это лучшая песня моя.

Нам времени едва хватило
До первых криков петуха,
Луна нам больше не светила,
И не шептала нам трава.
Цветок раскрылся как-то сразу,
В недоумении застыл,
Пчелой сражен, обескуражен,
Гостей незваных не любил.

Нам чужды хлопоты пустые,
Пустая слава для себя,
Нас манят берега иные,
Но крепко держат якоря.
Нам дорого златое лето,
Пшеницы полные поля —
Степей заволжских эполеты,
Рек голубые пояса.
Мы не торопим свои годы,
Богатства в них – на медный грош.
И давят каменные своды
Обидных, неуместных слов.
Свободу сравниваем с птицей
Без крыл – иллюзия едва,
Пусть журавлем, но как синицей,
Рука у нас обделена?
Под Богом живы мы надеждой,
Уже горит любовный свет,
Душа застыла в страсти нежной,
И выбора иного нет.

Не вторгнусь я в твое молчанье,
Ключом скрипичным отопру
Дверь, запертую до венчанья,
Мечтаньем робким разбужу.
И хор кузнечиков, мне вторя,
Заслышав звук твоих шагов,
Адажио от Альбинони
Не подарить тебе не мог.

Жасмин опадает.
Роняет, роняет
Свои лепестки,
Белоснежна тоска.
И с каждым упавшим
Душа замирает,
Предчувствуя будто
Начало конца.

И хочется разом
Любить всех и сразу,
Обнять своим сердцем
Ромашковый луг,
Простые стихи,
И беспечное детство,
И бывших когда-то
Друзей и подруг.

Успеть бы промчаться
Под парусом белым,
Чтоб властно и грешно,
Как «бесом в ребро».
И тут как нарочно
С жасмином черешня
Прильнули друг к другу,
И им хорошо.

А солнце палило
Упрямо, нездешне,
Сгорела, как пакля,
Сухая трава.
Опавший жасмин
Любовался черешней
И знал, что им вместе
Уже до конца.

Где ж ты, осень, затерялась?
Видно, с летом заигралась,
Дай мне листьев твоих малость
Вымести из жизни сор.
Той поры я знаю цену
И пришла на эту сцену,
Чтоб вглядеться в перемену,
Я ищу души простор.
И замечу тебе, осень —
Дорога́ мне моя проседь,
Не согласна с тем, кто против,
Не вступаю с ними в спор.
И не в том, конечно, дело,
Что жила не как хотела,
Я собою овладела,
Не боюсь молвы укор.
Не медлительна, не быстра,
Я достойна того мониста,
Где все нити, камни чисты,
Как омытые слезой.
И скажу исповедально:
Я ранима и печальна,
Мне дороже изначально
Свет от двери потайной.
Это свет желанной встречи,
Гаснут, вспыхивая, свечи,
Звуки – ласковые речи,
Трепет сердца колдовской.

Это осень мне упала
На плечо и прошептала:
«Отряхнись, как я, сначала.
То, что было, – опыт твой».

Я услышала и верю,
Мне не привыкать к потере,
Только нежной страсти двери
Хоть немного приоткрой.
Драгоценный ты подарок!
И не нужно мне гадалок,
Дальше – только без помарок,
«А любить, так всей душой!»

Я помню теплоту руки
И глаз немое средоточье.
Меня почти не знали вы,
Но вот родилось многоточье.

Я помню нежность ваших губ
И оторопь дыханья возле,
Не прикасался к ним, и пусть,
Делилась жизнь на «до» и «после».

Коснулась праведно рука
Щеки, что худобою впала,
Вся правда в ней. Она была
Души мерило и начало.

Я знал всегда, что встречу вас,
Касанье будет как признанье,
Терпенья моего запас
Взамен пустого обещанья.

Мне не забыть томленья муку
И ожиданье как беду,
Божественную вашу руку,
В ночи упавшую звезду.

Здесь время замерло,
Туман повис над морем.
В зловещей тишине,
Задумчивости волн
Затоплен им, как
Неизбывным горем,
И еле слышно
Плачет горизонт.

Вдруг ветер штормовой
Неудержимым фронтом,
И дождь стеной —
Подарок от богов,
И, ощетинившись,
С цепи сорвались волны,
Как тысячи
Озлобленных волков.