Юрий Райгородский - Отголоски

И все небесные расчеты
По чьей-то воле встали в ряд,
И херувимы-звездочеты
Надели траурный наряд.
Проходит время, умолкая,
Кровь запеклась, как мака чернь,
Жизнь, неумело возвращаясь,
Едва приподнялась с колен.

Не проходите мимо. Стойте!
Глухи сердечные толчки.
Сегодня в ночь ушла из стойла
Та лошадь белая любви.
Не говорите виновато:
«Любовь последнею была»,
Она, как жизнь, витиевата
В двойной спирали ДНК.

Опять смотря в день вчерашний —
На сердце шрам не от побед,
Не знает ничего о счастье,
Оно лишь счастья амулет.

Говоришь, а пар клубится,
Заслоняя облик твой,
Ты всегда была синицей
На руке моей большой.
Гул пространства заглушает
Слов неясных череду
И как будто отдаляет,
Обеляет черноту.
Что в ответ сказать, не знаю,
Расстаемся навсегда…
Так случается, бывает —
Разлюбила и ушла.
Как зигзаг на повороте,
Как из прошлого мотив,
Оборвался на излете
Скорбный твой речитатив.

Ты мне что-то обещаешь,
Но уже не слышу слов,
Гул пространства исчезает,
Твердь уходит из-под ног.
А когда очнулся, вижу
(Я от счастья онемел) —
Небо стало будто ближе,
Снег по-прежнему белел.

Мир сверкает, словно спицы,
В вечном колесе любви,
Научусь жить без синицы,
Без одной своей руки.

Пусть кратки эти наши веки,
Но все горят в душе моей
Глаза огромные, чьи веки
Так трепетны, как память дней.
Тех самых дней, когда смотрели
Мы оба в сторону одну,
Когда лучились и светлели
Надежды, падая ко дну.
И тут же снова воспаряли,
Смахнув слезу из строгих глаз,
Глотали воздух, будто знали:
Мы здесь с тобой в последний раз.

Когда подвижный бархат ночи
Своей ладонью нас ласкал,
Ущербный месяц непорочный
За облаком чего-то ждал.
Он ждал решимости и веры,
Он ждал протянутой руки,
Но эти руки холодели,
Немели пальцы от мольбы,
И белой кожи на запястье
Касался рукава манжет.
Все это видеть было счастье,
Его свидетель – лунный свет.

Но до сих пор так непреложно
Звучит, как выстрел: «Мне пора!»
Расстаться было невозможно,
Но не расстаться – не судьба.

И снова осень на меня
Взирает влажными глазами,
Скупыми, редкими лучами,
И снова не хватает дня.
И та же тяжесть и томленье,
Души смятение и крах
Простых надежд на обновленье,
И сердце, как пальто, в запа́х.

Шагнет и снова лишь осыплет,
Тряхнет из золота кошмой,
Шепнет мне ветер, как освищет:
«Ты разве здесь один такой?»
Покроет Волгу мелкой рябью,
Как кожа, сморщится вода,
Туман падет, и станет явью
Сквер, засучивший рукава.

Ротонда в белом и ждет принца
На белом мраморном коне,
Ей озеро приснилось Рица
И цоканье копыт во сне.
Ей не нужна фата как бремя,
Пусть полежит до января,
Она ждала, упорно веря
В реальность белого коня.

Под куполом укрылась чайка,
Взметнулась, чтоб пропасть в ночи,
Прогулочный причалил катер,
Но не его ждала – любви.
Для встречи нам нужна минута,
Лишь час, чтоб встречу оценить,
Лишь день для праведного чувства
И жизнь, чтобы его забыть.

Сгорает жизнь звездой летящей,
Сгорают годы и мечты,
И призрачны, ненастоящи
Мне кажутся твои черты.

Неровным светом от камина
За створкой мутного стекла
Твои глаза непобедимо,
Устало трогают меня.

Коралловая нитка бусин,
Глубокий вырез бирюзы —
Тот сарафан, что мною куплен
В порту морском, среди толпы.

И я ловлю дыханья шорох,
Проснувшись в утреннюю рань,
Из жизненного выну сора
Бриллианта чувственную грань.

Теперь уже, не сделав больно,
Я все смогу тебе открыть —
Ты оказалась здесь невольно,
Но мне себя не победить.

Вселенную сердце
Вмещает мое.
И это не шутки,
Оно влюблено.
Оно излучает
Таинственный свет,
Оно забывает —
Немало мне лет.
Лишь только появишься
Ты вдалеке,
Оно замирает
С букетом в руке.
А ты мне навстречу
Размашистым шагом
И машешь длиннющим
Шарфом,
Будто флагом.
Я мог бы, конечно,
Навстречу рвануть,
Но сердце командует:
«Бегать забудь,
Будь сдержан, спокоен,
Ты званьем – мужчина,
А значит, король,
Но учти, не мышиный.
Пока для нее
Ты предмет изученья,
Смотри, как идет:
Не походка – паренье.

Над грешной землей,
Лишь касаясь едва,
Расправь свои плечи,
Вперед два шага.
Остановись, не смотри,
Будто весь искалечен
Ее опозданьем,
Будь весел, беспечен,
Таких, как она,
Здесь у нас миллионы.
Не пьющий, не глупый,
Мужчина-икона».
И сердце вздохнуло,
Прикрыв клапана:
«Опять за тебя