Array Коллектив авторов - Открой мне дверь. Выпуск № 3

Не писал статьи о положении в стране, не давал советы по улучшению жизни, не был разоблачителем и обличителем. Работал в ведомственной газете. И скромно писал о сельском хозяйстве.

Но переходное время, как говорили, от социализма к капитализму начала девяностых никого не могло оставить вне политики.

Утром я как всегда опаздывал на работу. Откровенно проспал в этот раз. Открыл с трудом глаза, глянул за занавеску: солнце на улице уже сияло вовсю. А хотел ведь ещё сделать зарядку.

Но побежал, почти не позавтракав, сделав пару глотков полусогретого чая. Да, как на зарядке, помчался в редакцию, которая находилась в пятнадцати минутах ходьбы от моего дома. А на часах уже было без пяти. Бесконечно оправдываться в своих опозданиях не хотелось. Я не позавтракал, а вчера вечером практически и не поужинал. Пришёл домой после прогулки, встречался с новой знакомой. Кроме как мороженого, которое мы ели с моей дамой на свиданье, больше я ничего не брал в рот. Пришёл домой немного вымотанный и сразу лёг спать.

Да, голод я ощутил всем своим здоровым организмом. Я планировал перекусить в столовке, находящейся в том же помещении, что и редакция. И хотя открывался пищеблок в двенадцать, я рассчитывал перекусить пораньше. Благо знакомая повариха явно испытывала ко мне симпатию и не отказала бы в какой-нибудь каше с самого утра.

Но всё-таки и в этот раз – на какие-то минуты – вовремя на работу я не успел. Весь состав маленького коллектива редакции был в сборе.

В небольшой комнатке находились и редактор, и замредактора, и корректор-машинистка, и я – корреспондент, по совместительству мальчик на побегушках. Все сидели на своих местах, готовые к ударному труду.

– О, хорошо, Арсеньев, что ты сегодня почти не опоздал, – сказала после приветствия, с неизбывной насмешкой бросая взгляд из-под очков, редакторша Спартакиада Аристарховна. – Нужно сегодня поехать в район с делегацией. Автобус пойдёт через час-полтора. В районном центре будет проходить совещание по поводу начала весенних работ. Задумывали провести собрание в городе, но потом решили перенести в область. Туда выезжают представители нашего министерства. С ними поедешь. Получи инструкции. Завтра нужно об этом написать строк сто пятьдесят на первую полосу…

Аристарховна, женщина сорока пяти лет, невозмутимо говорила эти утверждения о моей поездке, хотя, конечно же, понимала, и это отражалось в сужении зрачков глаз, в наморщивании лобных складок, что я мог бы и не согласиться ехать к чёрту на кулички. В самом деле, почему вчера не предупредили, это ведь мероприятие на весь день.

Сама бы могла поехать, ведь совещание с участием министерства. А редакторша не упускала случая пообщаться с руководством «поплотнее». Но так бывало, если заседания проходили в городе. А тут надо ехать.

«Ну послала бы тогда заместителя», – подумал я, но отбросил эту мысль: тётка под шестьдесят лет тоже с бухты-барахты вряд ли готова ехать.

Она, этот зам, сидела, сжав плотно губы и явно ожидая моей реакции на указания редактора.

Мне ничего не оставалось, как согласиться. Не дожидаться же ещё упрёков за постоянные мои опоздания. С чувством вины я подсел к редактору получать указания по материалу.

Мы поехали. В районный центр. По расписанию. В мягком автобусе. Делегация министерства была довольно большая. Некоторых людей я уже видел на различных совещаниях, на тех, которые мне за два года работы приходилось посещать. Да и по своим газетным материалам кое с кем советовался. Ехал главный специалист по растениеводству, начальник «инженерных войск», то есть всей сельхозтехники. Какие-то, кажется, внедренцы новых технологий, такие весёлые моложавые ребята, лет под пятьдесят. Представители агробанка. Несколько женщин, не известных мне. Рядом с главой делегации, с заместителем министра, Петром Васильевичем, сидела показавшаяся мне знакомой женщина. Но я так и не вспомнил, из какого она отдела или где её мог видеть. «Какой-то я такой не дотошный, – подумал, усмехаясь, про себя, – коль не всех знаю из знати».

Все расселись как им удобно. А может быть, по неведомой мне иерархической структуре. Я, ничего об этом не подозревая, сел поближе к начальнику, надеясь порасспрашивать его о чём-нибудь касающемся сельского хозяйства. Особо разговаривать мне не хотелось, да и не был я таким прожжённым журналистом, который из любого болотного пенька может выудить рыбу-информацию.

Но понимал, что представляю здесь прессу и по статусу мне было необходимо любопытствовать.

В дороге разговор вначале вели между собой начальник и женщина. Касались в основном продовольственных тем. В ходу ещё были карточки, то есть талоны, и лично я к этому времени уже истратил на водку свой месячный лимит.

Я вступил в разговор, как мне казалось, ненавязчиво. Спросил Петра Васильевича – может быть, получим в этом году нормальный урожай, чтобы перестать жить по карточкам.

Замминистра, чувствовалось, не очень понравился мой вопрос. Сведущие люди говорили, что он серьёзный практик, в прошлом возглавлял большие колхозы. И мне казалось, на его лице отразились все трудности борьбы за передовые успехи. Сколько ему было лет, сложно сказать. Но морщинистое лицо лучше слов говорило об опыте жизни. И седые редкие волосы он зачёсывал назад, придавая некую бодрость стареющей физиономии.

Отвечая на мой вопрос, он понёс какую-то привычную чепуху о планах и мероприятиях.

Я, поддерживая беседу, сказал, что на самом деле надо передавать землю тем, кто на ней работает.

И тут встряла женщина. Она как-то резко начала, будто продолжая уже какую-то беседу, в которой я-то не участвовал, но дама из министерства будто бы предполагала такую возможность или просто спутала меня с кем-то.

– А что, думаете, если отдадим всё в частные руки, вы будете жить лучше? Капитализм хотите?

– А капитализм… – начал философствовать уже не по-писаному Пётр Васильевич. – Знаешь, как они там живут? Захочешь что-нибудь иметь из имущества – почку продашь. Вот так и вы будете жить…

Я подумал, что они, наверное, с кем-то спорили на эту тему до меня, а я для них теперь заведомо стал как бы тем отсутствующим оппонентом, хотя моего мнения они и не знали. Однако я немного ошибся. Женщина сказала:

– Вы ведь Сергей Арсеньев? Читала я ваш материал про семейный подряд.

«О, – подумал я с иронией, – страна знает своих героев». Да и я её вспомнил: это же была Валентина Львовна, глава планового отдела. Но когда я приходил к ней в прошлом году спрашивать какие-то цифры статистики для своей статьи, она выглядела поистине недосягаемой, не такой, как сейчас. А тут по-домашнему сидела, трепалась о жизни, спорила. Поэтому я сразу её не признал.