Александр Палмер - The бesт. Почти 100 страниц рифм

Мне скучен праведник унылый,
Не знавший, как волнует кровь
(Сказали сами вы – любовь…)
К чему резон его постылый.

Того, кто нудным словопадом
Вам долбит душу исступленно
(Дослушайте его покорно…)
Вы б не хотели видеть рядом.

Признайтесь же, мои Наяды,
Венеры, Нимфы… (кто еще?)
Уж, верно, буду я прощен
Судом последним, справедливым
(Ведь были вы со мной счастливы)

Я вас любил, и вы любили…
Так не остынет этот жар,
Желанный молодости дар —
Вдруг мы еще не все прожили?…
(Здесь восклицанья завершу
И к чаше дружбы поспешу)

На снегу узорами
Тени пролегли,
Свет за косогором
Красит лес вдали

В голубую дымку
От берез с прожилками,
Снег волнами сизыми
С редкими тропинками.

Плавные лощины
За одной одна
Изогнули спины,
Воздух как сурьма.

Голых веток четкость —
Миг переплетенья
С небом ими соткан
В прятках света с тенью.

Диву даешься на наших людей:
Дали им волю, а волен злодей.
Да и по правде, нельзя же сказать —
Как так свободу: давать – не давать?
Жили холопья, свободу им дали —
Все, что свободно, они своровали.
Старое с новым боярством случают,
Сами ругают и сами венчают.

Кто заправляет – воры и воришки,
Все остальные – безмолвные фишки.
Их подтасуют, страну ставя в стойло,
Снова из ящика потчуя пойлом.
Тыча крестами, без счета, без меры,
К месту – не к месту, с верой – без веры…
Глупо, беспечно служа негодяям,
Сами ярмо на себя надеваем…

Скажете, пасквиль про свой же народ
В рифму состряпал злобный урод,
Ложь с раздраженьем слепил ради рифмы —
С лестницы вз а́ шей его, и без лифта.
Что же, брезгливым презреньем облейте,
Мудро смолчите, иль тихо посмейтесь.
Но оглянитесь, покуда есть время,
Или останетесь теми же с теми.

Ясно, ясно в поле —
Выбегай скорее,
Лужи успокоились,
Дождик стал добрее,
Капает он чуть еще
С крыши да с березы.
Просветлели тучи,
Приумолкли грозы.
Воздух затопила
Чистота и свежесть,
По полю по мокрому
Побежать хотелось,
Запрокинуть голову —
Душу в небо вперить,
В перистое облако —
И опять поверить.

Темною водою,
Первою метелью
В забытьи замерзшем
Грезят сосны с елью.

На крутом откосе,
Над рекой склонившись,
Провожают осень,
Снегом понакрывшись.

Белым частоколом
Над потоком черным
Ветер гонит хлопья,
Топит их упорно.

Сыплет сверху, сыплет.
Не уймёт печалью;
Осень ли, зима ли? —
Побелели дали…

На лицо я молод,
А душой я стар,
Пепла жизни холод
Погасил пожар.

А пожар и был-то
Невелик, несмел;
Многое забыто,
Много не успел.

Праздностью безвольной
До излета сил
Ровно и покойно
Пыл свой загасил.

Проживаю мирно
В суете простой,
Нравом не настырный,
Сердцем не страстной.

Выучил смиренье, не бросаю
правил:
Не Всевышний – сам я
так себя направил.

Волоокая, белозубая,
Крутобедрая, тяжкогрудая —
Ты свела с ума,
болен я тобой,
Потерял навек я мужской покой.

Твой упругий стан,
Головы наклон —
Без вина я пьян,
Изменил мне сон…
Будь женою мне,
будь любовницей…
Сладким ядом мне не опомниться.

Не опомниться и не умереть —
Буду душу рвать,
по цыгански петь.
Сладким ядом мне жажду утоли,
В небеса с собой забери с земли…

А не сложится и растает дым,
Я вернусь с небес
с сердцем пожилым —
С сердцем пожилым да с кручиною,
С летних райских кущ в осень-зиму я.

Волоокая, белозубая,
Крутобедрая, тяжкогрудая —
Ты свела с ума,
болен я тобой,
Потерял я стыд, обронил покой.

Волоокая, белозубая,
Крутобедрая, тяжкогрудая
Твой упругий стан,
Головы наклон,
Кем я был, кем стал,
Страстью опален…

Что ж ты сделала, что задумала!…
Волоокая, белозубая…