Шарль Ле Гоффик - Бретонская любовь. Избранные стихотворения

Selon Anatole France, l’art poétique de Le Goffic «est rare, pur, achevé». Dans son article, il cite également Paul Bourget: «Ces vers donnent une impression unique de grâce triste et souffrante. Cela est à la fois très simple et très savant… Il n’y a que Gabriel Vicaire et lui à toucher certaines cordes de cet archet-là, celui d’un ménétrier de campagne qui serait un grand violoniste aussi».

Le Goffic a payé son tribut au romantisme, précoce et tardif, qui a ouvert la voie au mysticisme, au personnalisme et à l’individualisme. Le Parnasse l’a attiré en tant que maître de la composition poétique, auteur d’un traité de versification, par la grande attention qu’il prêtait aux problèmes de forme. André Chénier, Théodore de Banville, Paul Verlaine, poètes qu’il admirait tout particulièrement, ont exercé sur lui une influence certaine. Et Paul Bourget a raison de souligner les liens particuliers qui le liaient à Gabriel Vicaire. Plus qu’une camaraderie, il partageaient la même compréhension profonde de ce que devait être selon eux la poésie de leur temps. Rapprocher la langue poétique du parler populaire qui n’avait pas perdu son substrat historique, ses légendes, son folklore.

Dans son article Gabriel Vicaire ou la plaisante histoire d’un Bressan devenu Breton, il cite une lettre de Vicaire que celui-ci lui a adressée: «Mon rêve serait d’introduire dans notre poésie française une forte dose de poésie populaire. Je vois que cette idée fait son chemin: je n’ai cessé de la répandre de mon mieux».

Dans cet article il définit le développement de la poésie de Vicaire en des termes qu’on peut, cent ans plus tard, appliquer à Le Goffic lui-même.

«Le vers de Gabriel Vicaire, déjà si souple et si libre, se fait plus musical encore, mêlant les rythmes, se jouant aux allitérations et aux assonances internes et qu’en même temps que son sensualisme s’affine une émotion plus pénétrante, une délicieuse fleur de rêve s’éveille en lui».

C’est tout particulièrement dans ses poèmes d’amour qui occupent une place d’honneur dans son écriture – ses œuvres complètes commencent par un cycle intitulé Amour Breton — qu’on perçoit la façon dont il construit sa dépiction, le principe de description visuelle de sa poétique. Le Goffic n’utilise pratiquement jamais les objets qui s’offrent directement à son regard. Dans sa mémoire, comme sur la palette d’un peintre s’organisent des images nées d’une impulsion spirituelle, que son inspiration redessine après les avoir fixées, recompose avec d’autres pour créer ses vers. Ce qui explique l’attention particulière qu’il prête au folklore populaire et plus généralement à tout ce qui constitue la mémoire d’une société. La mémoire est la matière qu’il travaille. Prenons par exemple cette petite pièce, comme la nomme fort justement Anatole France.

Comme se mêlent ici et coexistent de façon mnémique les images tactiles, auditives, visuelles et olfactives!

Marcel de Corte dans son étude L'essence de la poésie souligne que la poésie transcende l’existence et témoigne de la présence d’une mystique qui s’élève au-dessus de la nature.

Anatole France venait rarement en Bretagne, mais en entendant les chants de Le Goffic il écrivait revoir les rives solitaires, l’or des plaines, les chênes enracinés dans le granit, la sombre verdure ombrageant les rivières et les routes bordées de genêts, et au pied des calvaires les paysannes sévères comme des nonnes.

Boris Lejeune,

France

Поэт Шарль Ле Гоффик родился 4 июля 1863 года в бретонском городе Ланьон. Во второй половине девятнадцатого века этот небольшой город на морском побережье с проживающими в нем семью тысячами жителей продолжал сохранять средневековой характер, как, впрочем, и вся Бретань. Длинные каменные лестницы поднимались к храму тамплиеров. Вдоль них ютились, этаж за этажом, небольшие дома. Эрнест Ренан описывает узкие улочки, веселый нрав жителей, их невозмутимость.

Подчеркнем сразу: все обширное литературное творчество Ле Гоффика неразрывно связано с географией, историей, климатом его родной земли Бретани.

Перевод Е. В. Лукина

Побережье Бретани Шарля Ле Гоффика, именуемое Арморика, – слово, происходящее из кельтского языка. Армор означает «на море» – это местность малоприветливая, постоянно продуваемая морскими ветрами с одиноко тянущимися до горизонта вересковыми пустошами. Но, как в рожденных в этих местах легендах, все может мгновенно преобразиться. Весной и осенью нищие пустоши, обычно печальные, сверкают. Это золотое наводнение кустарника, утесника и дрока, как пишет сам поэт: «Весь горизонт пылает. Магический пожар».

Невозможно, упоминая родные места поэта, оставить в стороне Море. Ибо слышно оно постоянно в самих строках его поэм, в плавном ритме набегающих окончаний слов, аллитерациях.

Перевод Е. В. Лукина

Ле Гоффик жил в эпоху, когда вслед за Французской революцией и предшествующей ей так называемой философией Просвещения произошли глубинные толчки, исторические крушения, подобные землетрясениям, поколебавшим, казалось бы, неизменные устои общества. Представление о море не было исключением. Из таинственного и притягивающего к себе пути аргонавтов, аналога бесконечности и прародительницы жизни, оно превратилось в Мекку праздных тел в курортный период.

В предисловии к своей антологии «Поэты моря» Шарль Ле Гоффик приводит слова Достоевского, озадаченного этим явлением ежегодного наезда французского буржуа на морское побережье. Там же, на вопрос, поставленный самому себе, он отвечает: «Море? Возможно, в глубине души только поэты и художники любят море бескорыстной любовью – с детьми». А те, рыбаки, моряки, заработок которых – море? Ле Гоффик сознается, что не знает, что они думают.

Для того чтобы понять и оценить по достоинству его творчество, нужно осознать главный вектор – это во всех параметрах жизнь и история его родной земли Бретани. Мысль о ней не покидает его, где бы он ни был – в Париже, Невере, Нанси…

В главе «Настоящая Бретань» своей книги «Бретонская душа» он устанавливает различия между представлениями о туристической Бретани и о ней подлинной. Между скромной красотой, не раскрывающейся незамедлительно, и красочной маской… Его страну нужно посетить осенью, ибо: «Страну нужно видеть в ее атмосфере, а не в исключительных цветах. А Бретань неизлечимо серая, как осень. Все смягченно, расплывчато, как зеница в слезах…»

Его поэзия соответствует сказанному выше. Она, как губка, впитала в себя климат, атмосферу Армора. Ей свойственна мягкость тона, она лишена чрезмерности, эпитетной вычурности. Ей не чужды ностальгические ноты – взгляд, теряющийся в удаляющиеся в бесконечность морские берега.

Перевод Е.В. Лукина

Он являлся свидетелем коренных изменений далекой от центра провинции, по сути, против своей воли, из средневековья вступившей в индустриально-потребительское общество. Войны за раздел сфер влияния и связанные с этим массовые перемещения населения, обязательное всеобщее образование секулярного характера, бурное развитие способов транспорта привели к исчезновению национальных особенностей и сведёнию всего и всех к одному знаменателю. В своем предисловии к «Поэтам моря» он упоминает о поколении Аполлинера, Блеза Сандрара, Жака Кокто, Валери Ларбо с «их головокружительным планетарным смыслом», когда «понятия Европеец и Американец уже слишком тесные; а континенты, после отчизн, уже не достаточно точные».