Марина Волкова - Наследники. Стихотворения и баллады

Звёзд с небесной ссыпала сини
К счастью – в честь большого веселья.
В терем заглянула княгинин,
Да взялася за рукоделье.

Зыбочку узорную нежно
Лёгкой колыхала рукою,
Улыбался ей безмятежно
Княжич – славный сын Буривоя.

***

Спит княгиня, сон привечая,
Полный потаённого смысла.
Макошь с ней – прядя и качая
Колыбель её Гостомысла….

Мне снился Изборск, снились камни средь росной травы,
И древняя Русь открывалась пытливому взору.
Под старым крестом – оберегом от новой литвы
Могучие витязи спят из дружины Трувора.

Украшен кострами коротких купальских ночей
Весь сказочный путь от Печор до уснувшего Пскова.
Я слышу в серебряном звоне словенских ключей
Живое и чистое, славное русское слово.

А трещины в камне, как тайная вязь старых рун,
Для вещего сердца досель не утратили смыла:
Тут в бор изумрудный громницей ударил Перун,
Для крепости место очистив сынам Гостомысла.

Зелёный Изборск! Дерева, валуны, купола,
Где звон колокольный сплетается с песнею птичьей,
А крепость, как шлем над высокой святыней чела,
Былинной Руси сохраняет покой и величье.

***

Золотые, зелёные нити —
Травы дикие, солнечный свет,
Столь дремучих времён перевитье,
Что о них уж и памяти нет…

Перепахано русское поле,
Тронешь землю – лишь прах на руках…
Только ветры всё кружат на воле
Чьё-то слово – пылинкой в веках.

Стены древние – крепости кладку
Не разрушить холодным ветрам —
Прикоснёшься ладонью украдкой —
Колокольно откликнется храм;

И проснётся под лаской живою
Известняк зачарованных плит…
Небо звёздное над головою
Смотрит в душу мою и пьянит.

Пряный запах покосного луга
Слышен в сумерках летних ночей…
Князь, услышим ли нынче друг друга
В тихом звоне Словенских ключей?

***

А душа широка, как Земля,
И бескрайня, как чистое небо.
Я иду босиком по полям,
Как по капищу Солнца и Хлеба.

Боги русские! Память храня,
Я вас славлю открыто и смело.
Вы простите, родные, меня
Что так долго дойти не умела.

Здесь не прах вековой, и не кровь —
Мать Сырая Земля под ногами,
Где за счастье, за лад, за любовь
Деды насмерть сражались с врагами.

Известняк зачарованных плит,
Золотое Словенское поле —
Каждый камень нам веду хранит,
Шепчет сказ о победе и воле.

По траве, по цветочным коврам,
С затаённою ласковой грустью
Я иду в древний, сказочный храм,
В дивный мир, называемый Русью.

Вещий Витязь, призыву внемли!
Взор твой грозен и меч твой остер,
Над просторами Русской земли
Ты могучую руку простер.

Трепетал пред тобой Цареград,
Поминая победный прорыв.
Ты прошел через сотни преград,
Око третье до срока открыв.

Но из Сварги небесной смотря,
Не услышишь ты тризны слова —
На забытых пустых алтарях
Уж курится забвенья трава.

В горний путь золотая лодья
Отплыла от родных берегов,
Поослепли земные князья
И чужих ублажают богов.

Ударяются волны о брег,
Отступают в рыданьях глухих,
И печалится Вещий Олег,
Глядя в мир на потомков своих…

* * *

Ладога дремлет, и дивные сны
Тихо плывут над простором полей.
Ладога кличет своих журавлей,
Ждёт животворной, пьянящей весны.

Странное место – здесь времени бег
Вдруг замедляется, вечностью став.
Ладожский страж временных переправ
Нынче не в духе – печален Олег.

Там, где маячил небесный причал,
Заревом пламенным вспыхнула высь.
Зори багряные в небе зажглись,
Снег на кургане стал огненно-ал.

Северных рун изучают узор
Серые очи – варяжская сталь.
Снегом устелена дальняя даль,
Мрачен и холоден витязя взор.

Князя тревожит кровавый рассвет.
«Много ли крови ждёт божьих внучат?» —
Молвит он волнам, но волны молчат —
Волхов в броню ледяную одет.

Вещего стража виденье гнетёт:
Путаны символы выпавших рун,
Нет, не проснулся великий Перун,
Дева Марена по полю идёт.

Просто идёт – без путей, без дорог,
Тонкие нити срезая серпом.
Много пожнёт до весны, а потом
Весть о тепле принесёт нам Стрибог.

Льды нерушимы. Закаты красны.
Зори рассветные тают в огне.
Ладога дремлет. Но даже во сне
Ждёт с нетерпением новой весны.

Смиренный лик глядит с иконы,
Но взгляд горит и мечет пламя —
И что тому людей законы,
Кто состоит в родстве с Богами!

Святая вещая княгиня,
Давно почившая о Бозе,
Твой дух мятежный и поныне
Жив на плесковском перевозе.

В чертог всевидящего ока
Ходившая Тропой Траяна,
И отомстившая жестоко
Убившим Игоря древлянам,

Внимала греческим витиям
И древние читала руны,
Пленив красою Византию,
Христу молилась и Перуну.

Нелегкой подчинилась доле,
Закрыв в чертоги Рода дверцу…
Жена на княжеском престоле
Имела мужеское сердце!

И съединив Христа смиренье
И мести жесткую расправу,
Ты тем одним уже священна,
Что родила нам Святослава!

***

Неторопливо теченье Великой реки —
Птица заденет крылом, пролетая, и только…
В эти ли волны колечко с прекрасной руки
Бросила, выйдя на брег, своенравная Ольга?

Высь глубока, облака – как сверкающий снег,
Небо мятежно и так же пронзительно сине,
Словно те очи, в которых увидел Олег
Некогда рок не девицы – Великой Княгини.

Кажется, вот она: плечи в собольих мехах,
Глянула грозно, и птицы кричать перестали.
В этих очах отрешённых не нежность, не страх —
Вместо лазури разящая холодность стали.

Волны Великой врезаются в каменный брег,
Давних свершений картины проносит теченье…
Кто ты, прекрасная? Древней Руси оберег,
Мать Святослава… Иль первая жрица забвенья?

Ладогу помнишь ли? Крепость поныне стоит,
Волхова волны всё также мистически-сини.
Ты говорил про Олегов прославленный щит,
Бусы дарил, называя своею княгиней.

И точно также твой ясный, пронзительный взор
Из-под ресниц обжигал меня пуще пожара.
Я надевала из жемчуга дивный убор,
Боги венчали нас после на Капище Яра.