Марина Волкова - Наследники. Стихотворения и баллады

Помнишь, на Радогощь плыли на лодке втроём,
Старше был брат, но, случилось, женился ты первым.
Пламенем алым заката горел окоём,
Лик освещая печальной и нежной Узервы.

Чудное время! И знает здесь камень любой
Нас – ещё тех… И приветно алеют закаты,
Сны навевая о прошлом, а тихий прибой
Шепчет о том, кем мы были с тобою когда-то…

***

Помнишь ли лето? Купальский, волшебный туман
Дымкою лёгкой тихонечко плыл над лугами…
Грозный владыка Руси, гневный царь Иоанн,
Спешно в Москву из Литвы тебя вызвал с послами.

Пять долгих лет после встречи – я не дождалась
Месяц единый всего – твоего возращенья…
Князь мой Серебряный! Храбрый и преданный князь!
Нет мне пощады и нет мне от Бога прощенья

Был ли опричник? Да, полно, опричник ли был?
Был и боярин Дружина, но оба – не милы…
Первый любил меня. Ну а второй всё простил.
Только вот я их обоих зачем-то сгубила.

Грустное время… О тех иоанновых днях
Я вспоминаю, и сердце щемит от печали.
После тоску заливал ты, князь, кровью в боях,
Я – за стеной монастырской. Тогда – не совпали.

***

Помнишь, в гражданскую? Осень, солдаты, перрон.
И листопад над умытым дождём Петроградом.
Был до краёв переполнен товарный вагон —
Люди бежали из города, словно из ада.

И над вокзалом осенняя плакала ночь —
Капли стальные так жутко похожи на пули…
Я убегала. Никто был не в силах помочь.
Дядю, сестёр – расстреляли в минувшем июле.

Вдруг среди шума, как тайный и радостный знак,
Голос знакомый пробился сквозь прочие звуки —
Ты подбежал ко мне, русобородый казак,
Обнял порывисто, бережно поднял на руки…

После на плечи тихонько накинул шинель,
И отдал честь… В жизни той мы не виделись больше.
Стены без окон похожи на чёрный туннель,
(Поезд взорвут по пути, не доеду до Польши)…

***

Рушится в памяти зыбкой забвенья стена,
Время мгновенья, пространства далёкие мили…
Мы были рядом с тобою во все времена,
В каждой из жизней друг друга всегда находили!

Белую Русь с утра замело метелью,
Сумрачный день рассыпался на осколки.
Лада-княгиня дремлет над колыбелью,
Снятся княгине рыси, орлы и волки.
Лебеди-вьюги плещут во тьме крылами,
А под окном позёмка змеёю вьётся.
Князь Брячислав во Киев ушёл с делами,
Значит, домой до Масленой не вернётся.

В Полоцке снежно, солнца не видно даже.
Нынче княгине мех – что вторая кожа.
Спит в колыбели сын, яроокий княжич,
Но на отца ни капельки не похожий.
Помнит княгиня травня хмельные ночи,
Радугу в небе – к горним мирам дорогу…
Точно такие, как у Всеслава, очи
Были тогда у милого сердцу Бога.

Да у прабабки —вольной княжны Рогнеды,
Да у грозы, что в небе ночном грохочет…
«Будет твой сын свой путь находить по следу,
Зверичей лики будет менять, как хочет,
Посвист шальной стрелы узнавать по слуху,
Ночью волшбу творить, закликать погоду», —
Так говорила вещая повитуха,
Что у княгини в ночь принимала роды.

Лада-княгиня дремлет над колыбелью.
Дышат сугробы, снежные выгнув спины.
Белую Русь с утра замело метелью,
Князь Брячислав нескоро увидит сына.

***

С колокольни у Софии слышен звон,
Но на мраморе – руническая вязь.
От какого волхованья был рождён
Града Полоцка сиятельнейший князь?
Говорят, творила матушка обряд
В древнем капище, сокрытом от людей.
Знать, у Велеса с княгиней вышел лад,
И родился яроокий чародей —
С волчьей метою багряной на челе,
С беспокойными ветрами в волосах.
Змеем огненным скользил он по земле,
Волком белым тайно рыскал во лесах.
Ох, грозил ему судом седой Боян,
Но недаром князь от Велеса рождён —
Невредимым оставался, ведь от ран
И от вражеских мечей заговорён.
Был он в пОрубе, из поруба ушёл,
Как весенний быстроструйный ручеёк.
Долго жил Всеслав и правил хорошо,
Щедро был ему отмерян жизни срок.
А ушёл не в Навь – в Перуновы полки
И над Полоцком небесный держит щит.
Славим дедов с лёгкой князевой руки —
В нас поныне кровь Всеславова кипит!

Сладко пахнут скошенные травы,
Плещет солнце цвета янтаря.
Спит в стогу наследница Всеслава*,
Александра – ясная заря.

Сон чудной с Купальской самой ночи
Льнёт к душе, несбывшийся пока:
Снится князь ей – солнечные очи,
Меч могучий, крепкая рука.

Молвит витязь, к сердцу прижимая:
«Скоро буду, милая моя».
А над ним ветров суровых стаи,
Лязг мечей и хохот воронья.

Как всегда, проснулась от испуга:
И страшит, и нежит странный сон,
Ведь болит душа за мила друга,
Хоть ещё не знает, кто же он.

Вдруг глядит: бежит сестра Предслава.
– Чем грозишь, сестрица, удивить?
– К нам сваты от князя Ярослава,