Юрий Марр - Сочинения. 1912–1935: В 2 томах. Том 1

Раненный тяжко, во мраке лежу я, тебя ожидая.
Смерть подошла, и врачи бессильны меня исцелить.
Взглядом смерть отогнав и слова на устах заморозив,
Нежной лаской своей снова мучай меня, Петербург.
Прыгай, мощный старик, хлопай звонко в ладоши,
Пей, люби, торопись встретить смерть молодым.

Когда с неба падают три капли крови и голодная ночь жадно
тянется к ним.
Когда воздух становится плоским и тихо молятся в своих
берлогах угрюмые звери.
Когда молчит земля и закрыто всезнающее око её.
Тогда выходит плакать чужими слезами мудрый Туберкулёз.
Одиннадцать ног у него и первая – Лабон, а вторая – Рам.

Я господин своей судьбы,
Она в моих руках.
Мои слова – мои рабы
И раб мой каждый шаг.

Кратка как миг, легка как тень,
Непрочна жизни нить.
Рождает тьма весёлый день,
Чтоб вновь его сменить.

Пускай спешат за годом год,
Я жизни очень рад.
Когда хочу, бегу вперёд,
А то – бегу назад.

Развожу я чистый спирт
Тёплым чаем.
Шёпот гордых, нежных мирт
Нескончаем.
Голос моря так тосклив,
Пахнет йодом.
Нет прохода в мой залив
Пароходам.
Плачут волны в полусне
Тихим хором.
Не видать уж больше мне
Новых форм.

Открыта дверь. Навьючены верблюды.
Вот колокол уныло скажет «в путь!»
И караван потянется отсюда
На новые места куда-нибудь.
И я пойду за ним. Куда? Не знаю.
Я всюду двигаться готов.
Ночь беспросветная, беззвучная, немая —
Её наполнил гул колоколов.
Мне посох странника укажет все дороги
Семью и дом заменит караван.
Под звон колоколов мои босые ноги
Покроет прах далёких стран.

Затихла ругань на реке.
На улице туман.
И дико стонет вдалеке
Избитый хулиган.

Не слышно говора в саду.
Лишь ветви шелестят.
Где лучше город я найду,
О ты, мой Петроград?

Весь в коросте, покрытый гнойным струпом,
Лежал в живительной тени
Седой мертвец с прокисшим пупом —
Молла из города Ани.

Я стих, облечённый в чужую форму,
В чужой фуфайке, в чужих штанах.
Я пёс беззубый, лишённый корму,
Я скверный запах, хотя монах.

Я звук без смысла. Я недуг века,
Крадущий всё, что плохо лежит.
Я жаба телом, душой калека,
Я прокажённый, я Вечный Жид.

Но люди видят меня,
Находят смысл в моих речах.
Ну, что ж, смотрите,
Ищите злато в куске слюды.

Солнце сделало торс мой прекрасным и красным.
Я в душе посмеялся над всем опасным.
Я стоял на сугробе, здоровый да ловкий.
Я горячей рукой отжимал винтовку.

Если солнце зайдёт, я в лесу заночую.
Если зверь придёт, я его почую.
Я на землю лёг, я укрылся снегом.
Я и сам, как зверь, утомлённый бегом.

В горах, где закрыты живым пути,
Где не может бегущий зверь пройти
И скалы целуют небес лицо,
Орлы стерегут кольцо.

Тяжела дорога к подошве гор.
Стариков-утёсов безжизнен взор
И жестоки когти пяти орлов,
Но я ко всему готов.

По уступам скалы я вверх ползу.
Мои люди остались внизу.
И молят, и просят, и гневно велят,
Призывая вернуться назад.

Но я их не слышу, я вверх ползу,
За траву цепляюсь, скалу грызу,
И кровью покрыто моё лицо.
Я решился украсть кольцо.

Я орлов не боюсь. Я птица сам.
Я с громкой песнью ползу к небесам.
В ней нет начала и нет конца.
Не вернусь назад без кольца.

Я родился на горе,
У точила.
Дело было в ноябре,
С неба лило.

Я рожался восемь дней
И минуту.
Принимал меня Корней
Необутый.

Подтирал мне жопу лев
И гусары.
И назвали, подтерев,
Пепу – трарой.

Стихописаньем когда я занят,
Ни мысли тонкость, ни рифм игра
Меня не тянет. Зовёт и манит
Лишь то, что выйдет из-под пера.

Рождая фразы, искусно вяжет,
Цепляя буквы, гирлянды слов,
Перо всесильно: оно покажет
Всё то, что жадно я впить готов.

Улыбок блики… На море горя…
Грозят, ласкают, живут в словах.
Перо всесильно. С ним в договоре,
Ему покорна бумага-маг.

А я бессилен. Не оживляю
Глагола мыслью, сверканьем слог.
Владыка правый, ужели тля я,
А не премудрый, всезрящий Бог?

Долой законы, царя, корону!
На день свободным желаю стать.
Взойду на троне в чужой короне.
Мой Бог в темнице, со мною блядь.

Я царь на сутки. И мне не жутки
Проклятья пленных и бога взгляд.
Вино чарует, оно дарует
В жару прохладу, в пустыне сад.

Но завтра пытка. Давай напитка.
Я выпил всё то, что выпить мог.
Я стоны слышу: «Молчите! Тише!»
Царю я старший и Богу Бог.

Буду пить сегодня ночью
Буду рвать невинность в клочья
Мм…. немытой б<���ляди>
Благородной шутки ради
Буду е<���бать>
Я губами как клещами
Лоб с затёртыми прыщами
Пососу больные груди
В ж<���опу> ей запрячу м<���уди>
Куська кусь
Надоели Ваши игры
У меня не кровь, а тигры
Вы же снег
С ней сыграю в 6 и 9
Грех усердно буду сеять

У N-ского цейхгауза собрались
Драгуны, похожие на зверей.
Сорванные отличия валялись
В пыли у его дверей.

Протянулись немытые руки,
Сквернословят нечистые уста
И одинаковые звуки
Исходят из ж<���опы> и изо рта.

Тот просит себе рубаху,
Этот требует синие штаны.
Сволочь, бляди, ударить бы с маху
По морде и пониже спины.