Ксения Михайлова - Заговорщица

Мутная, правда, но я ведь не из брезгливых.

Причалила к берегу – темная ночь – ладья,

Черный кораблик, как из старинных мифов.

Старик седовласый стоит у ее руля,

Видать, ветеран средь всех остальных ремесел.

И оба мы знаем, что за монеты лязг

В деле любом договор договору рознь.

Выберу то, что не каждый смог испытать-

Это полезно. Возьмем старика, к примеру:

Раньше была просто лодка и два весла,-

Взял и сказал: “Ладью заслужить сумею!”

Истина и справедливость держать удар

Могут, но, жаль, не по грехам-заслугам.

Так вязкая горечь – выпьется, как нектар,

А хрупкая сладость – вытечет из сосуда.

В общем, неважно, – Коцит или Ахерон,

Плача и скорби будет поболе воздуха.

Сердце – в груди, даже бьется, но вот никто

Не смог научить верно его использовать.

Были попытки. Не первый, не третий шанс,

Их дарят все протекающие здесь реки.

Их всего пять, и про каждую говорят:

Если утонешь – всплывешь новым человеком.

Новым-то новым, да только душа одна,

Помнит она: жила эту жизнь раз двадцать.

Единственный выход: раз, достигая дна,

Впредь навсегда на этом же дне остаться.

Карма и рок идут об руку рука.

Жилы-дороги – руны царапин-ран,

Карма и рок проходят вперед-назад,

Известно, на то

Лишь они мастера.

Карма и рок, да трепетны два крыла,

Их, призывая,

Ветер-юг нарекал

Гонцами у них, вла-стителей-стихий,

Судьбы, мол, ныне – вестники песни их.

Карма и рок – гордыня, немой укор:

Нет, ветер-юг, да будет тебе урок,

Дорога одна – не перечесть дорог,

Куда уведет: иль назад, иль вперёд.

А ветер-юг с гордыней на поводу:

«Четыре пути

Я себе обрету;

Пути – есть руны ран и царапин рук,

А заплутаю – значит, там и умру”.

Четыре дороги – не перечесть дорог,

И не на всех от кармы рок уберёг;

Нет следа рока – будет отравой кровь,

Да оберегом – дивная песнь ветров.

Как на гравюре,

Образы четырех

Дикой охоты всадников средь дорог.

Четыре дороги; можно на все ступить,

Даже на ту,

Что лежит позади.

Четыре всадника, всадники без голов,

Разбередят да отравят дурную кровь,

Гнет их охоты, с пути живых гоня

Будет подобен ко-лыбельной огня.

Четыре дороги – можно на ту ступить,

На коей мертвым снятся дурные сны,

Там пепел, порох, горе, огонь и дым,

Но – там звучит колыбельная – песнь воды.

Четыре дороги; можно на ту ступить,

На коей грянет дивная песнь земли.

Стража четыре там, где не ходит рок,

Четыре дороги – не перечесть дорог.

....

Карма и рок идут об руку рука

Прокладывать тропку, ведому и без карт.

Гордыне одной – двух перечесть дорог,

Значит, пойдет, да средь четырёх умрет.

Мой неуемный дух

Мучит дурная мысль:

Что если взять в узду,

Ветер, пространство, высь…

Не сосчитав грехов,

Не засчитав заслуг

Смертных пустая молвь,

Будет морочить слух:

– Глупость всё, – говорят,

– Живо все это брось!

Видя в моих руках

Огненно-жгучий воск,

Мой непокорный дух

Отдан в рабы ветрам.

Мне предначертан путь,

Которым летел Икар.

Не победить – тонуть,

Жизнью платить морям,

Но не боюсь ничуть,

Верю, что все не зря.

Я не боюсь ничуть,

Что ветру я не брат,

Крыло будет по плечу,

Благословит Икар…

Первый полет вином

Сводит с ума, пьянит,

Крыло несет высоко,

Высоко над людьми.

Вдруг надломилась ось,

Вопль сирен затих…

Тай, бесполезный воск.

Меня уже не спасти.

…Я ведь могу лететь,

Море – мое крыло,

Подобно птице здесь,

Пусть не совсем живой…

Пусть помертвеет плоть,

Но непокорный дух

Будет жить дальше, но

Долго тревожить слух

Будет дурная мысль:

Крылья, волна – одно…

Глубина – та же высь.

Небеса – то же дно.

-Здравствуй, моя милая, здравствуй, дорогая,

Я решил, что не нужна мне жена другая,

Я решил, что ты одна много достойная,

Эдак сшита-скроена… попросту, устроена,

Что нет к тебе путей-дорог для простого смертного,

Что даешься диву лишь, (отвлеклась, наверное)

Как меня в свой ореол подпустить додумалась?!

Видно, есть коварный план и такой же умысел.

Ну и пусть, и черти с ним! Всё равно, любимая,

Без тебя, как без крыла меж двумя обрывами,

Без тебя я стал похож на смешных бездельников-

Поэтов, что из края в край, миг – грусть, а миг – веселие.

Не дай мне бог такую жизнь полу-полоумную,

В голове то гул, то шквал, то сыро, то неубрано;

То не знает, как убрать, то убраться некому…

Ох, нельзя так жить, нельзя, как эти… бездельники!

Ну, прости меня, прости, дорогая, милая,

Я ведь выпрямил свой горб даже без могилы и

На все теперь готов: испытанья, подвиги,

Скрасить чтоб свою любовь яркими обертками.

– Сударь, кто вы? Не признала. Мы встречались ранее?

Хотя нет, признала бы (речи больно странные!)

Да и лжете только так: горб-то, вон, как новенький,

Так какие вам теперь испытанья-подвиги?

Лжете вы, что снова жить начали по-новому…

Меньше лгите. Говорят, очищает голову.

В общем, я вам не указ, не нравоучение,

Но есть просьба, так, пустяк: покиньте помещение.

Океан – необъятный разум, да капля в море,

Выжаты досуха неисчислимы донья,

А ковчег на плаву, да всё никак не утонет.

Твари по паре – спастись не нашлось героев:

Что, мол, герои лишь пьют и воюют сдуру,

Значит, не жалко им хрупкую резать шкуру,

Чтоб знали, что будет, если закон забудут,

Чтоб знали цену своей свободы люди.

Отживших героев можно укрыть под ивой,

Чтоб их оплакала, или всё ж научила,

Да не желают, твердят, что в грехах счастливей,

Молиться за них, мол, будут пускай святые.

А даже построить этот ковчег героев,

Тонул – не спаслись бы, махнули б рукой – пусть тонет,

Они ведь смогли взять весь океан в ладони,

Пожить вне властителей – то дорогого стоит.

А с виду они всё пьют и воюют сдуру,

Видать, это могут свободные только люди,

Свободных героев решили укрыть под ивой,

Но даже ива поплакала – и забыла…

Человек, человек! Может, порассуждаем

О том, чём мечтаем, или о том, что есть:

Могло ли быть лучше? Могли ли мы жить иначе?

Или оставить, пока нам не надоест?

Если б, как в книжках, добро среди нас ходило,

Скромно скрывая ангельское крыло…

С легкой руки, не приложив усилий,

Оно в полумаске творило бы полузло.

А, если, как в сказке, будет зубная фея

Нас, крепко спящих, заполночь посещать,

То рваные раны на безобразном теле,

Нитью зубной станет каждому зашивать.