Вячеслав Евдокимов - Первая и негасимая

Вмиг с того вон укротила.
Весел вновь зверья видок!
Но… Какая‐то вдруг сила
В души сделала прыжок,

Повалила всех повально,
Ужас вызвавши зверья:
Клан ведь Хищников нахально,
Да вон с цепкостью репья,

Вперил хищно взгляд жестокий,
Маски вон с себя сорвав, —
Шок то был зверью глубокий,
Оказалось, Лев не прав

Был в своей коварной речи,
А, короче, обманул.
Вот зверья поникли плечи,
Вмиг прошёлся страха гул…

Ведь у Хищников обедик
Это простенько настал,
В животах явил он следик,
Ведь еды вокруг внавал.

Вот и грызли беззащитных,
Рвав тела их на куски…
Сласть таких обедов сытных —
Не удел всегда тоски.

Лишь немногие удрали
И забрались кто куда,
Ведь в смертельной все опале
Были, смерть – не ерунда.

Вот зверья и поколеньем
Это вымерло совсем…
Рода ж было продолженье
Всё ж, инстинкт‐то ведь не нем,

Вновь зверьё и расплодилось,
Был великий ареал,
Но у Хищников же милость
К ним не делала аврал,

Продолжалось угробленье,
У зверья отпора нет,
Потому их истребленье…
– Правы мы, а Хищник нет!

Ведь у нас лишь Справедливость,
А у Хищников вся власть.
Суд, отбрось свою сонливость,
Осуди всех Хищных красть

Наши жизни так безбожно,
Нас по чести рассуди,
Ведь тебе совсем не сложно,
Честь ведь, Совесть есть в груди.
* * *
Вот суда и заседанье…
Перед взорами весы,
Глаз противников пыланье,
Дружбы, ясно, нет красы…

– Каждый доводы на чашу
Пусть свои положит все,
Возмущенья ералашью
Да не станет в всей красе.

Ну зверьё, что в душах было,
Вмиг на чашу взгромоздив,
Потирало лапки мило,
Оптимизма был прилив,

Их количеством ведь много,
Вот и доводов их тьма,
К Справедливости дорога
Приведёт с того сама.

Не учли лишь, суд‐то Хищных,
Им заведовал ведь Лев,
В нём премного прав ведь личных,
А Зверьё, не усмотрев,

Что он когтем сделал тайно,
Чашу Хищников нажав,
Вниз, слукавя чрезвычайно,
Не имел хоть в том и прав,

Все и приняли наивно,
Что свершился честный суд,
Покориться беспрерывно
Надо, знать, и всё‐то тут,

Вера ибо в непорочность
В глубине души жила,
Исполнения вот точность
Потому им и мила.

Вот Смиренность и покорна,
Значит, участь такова,
И всегда теперь не спорна.
Вот склонилась голова

У Зверья, покорность выдав,
Смерть свою само собой,
Вон признав, смирна обида…
Вот смирились всей гурьбой.

Но наивные, как детки…
Не поймут сего умом,
Вот и к этому все едки,
Возмущенья слышен гром!

Огрызаются при встрече
С кланом Хищников всегда,
Тем загрызть с того не легче:
– Непокорность, ты куда

Против нашего Устава
Безалаберно так прёшь?
Ведь вас есть – то наше право,
Тем Устав наш и хорош.
* * *
Потому одним блаженство,
Горемычность массе всей,
Вот и к Равенству нет жеста,
Впрочем, как и у людей.

Жил да был дворовый Пёс.
Службу верную он нёс,
Отгонял всерьёз Воров,
В этом яр был, будь здоров!

То Хозяин и любил:
– Так, так, так… Гони с всех сил
Прочь от нашего двора,
Знать им всем давно пора,

Что надёжный здесь твой пост.
Вон взмечи же гордо хвост!
Ты гроза для подлых краж.
Дом с того спокоен наш.

Ну погладит, корму даст:
– Заслужил ты, ешь, зубаст,
Пусть обходят стороной,
Крепость будто, дом сей мой.
Тот и ест… В том много прав,
Рвёт и мечет: «Гав! Гав! Гав!»
Потому и Псу ввек честь,
Гладят спинку, чешут шерсть…

Палкой сроду и не бьют,
Хоть Хозяин был и крут.
То мясца предложат, кость,
Он родной всем, а не гость,

Ведь семьи он равный член,
Вот любви к нему не тлен,
Потому ему почёт
Да из года всё‐то в год.

Так, коль старая Жена,
Добротой снаряжена,
Пса всё холила, как Муж,
Вот и нега Псу, как душ…

Но вдруг горе и печаль:
Навсегда ушла ведь вдаль
Жёнка старая совсем…
Смерть не ведает дилемм,

Коль за горло вдруг возьмёт,
Никому ведь то не мёд,
А крушение всего
Да и с ним и самого…

Вот и Новая жена,
Самолюбием сильна,
Невзлюбила Пса никак:
Не ласкался к ней, дурак.

А ведь ласка для всех дам,
Будто сердцу фимиам…
Кто ушам дарует лесть,
То тому от них и честь.

То еды с того не даст,
То воды… Что злой, зубаст.
Значит, надо бабе мстить
В неприглядную всю прыть.

Где вдруг палкой долбанёт,
Где пинком! А то не мёд.
Вот обиженно скулит,
Ох, плачевный, скорбный вид…

А тут что пришло на ум,
Раз он ей ни друг ни кум:
Чтоб не скалил он клыки
На неё, ведь велики,

Приказала вырвать их,
Чтоб агрессией был тих.
Что и сделали в момент!
Вот зубов, клыков и нет…

Радость Жёночки второй:
Не укусит, хоть и злой,
Вон ощерясь на неё.
Безопасное зверьё!

Поцарапать сможет лишь…
– Нет уж, псина, ты шалишь,
Когти с корнем отстригу,
Вот царапать ни гугу!

То и сделали, скрутив,
Странно, был в том не ретив,
По‐мужски‐то всё стерпел,
Хоть от боли был весь бел…

– Грош тебе. Высок забор
У нас есть, не сможет вор
Чрез него к нам ввек залезть,
Да, к тому ж, повсюду весть

Разнеслась уж о тебе,
Что ворам не по себе,
Не осмелятся залезть.
Слухам этим, знамо, честь!

Да не стоит и кормить,
Ублажать твою всё сыть,
Ведь растрата то еды.
И… пропали вмиг следы

Вон в кормушке у него,
Что стал хилым он с сего…
Тощий, будто бы скелет,
Вот и сил совсем уж нет,

Не хватает и на лай,
Хоть воришки залезай
Для отвратных, подлых краж,
Будет в этом им всем блажь.

Перестала шерсть чесать,
Будто в доме Пёс, что тать,
Невзлюбила аж до дна.
Шерсть уж стала не видна,

Кожа голая, суха…
Весь настрой Пса, что труха,
Не до службы, лишь бы лечь…
Неприязни злая сечь.

Ноги чуть переставлял…
А когда‐то был удал!
Знали здесь и вдалеке,
Дом на верном что замке,

Коли бодрствует там Пёс,
Он взъярённей Пчёл и Ос,
Может напрочь вон загрызть,
Коли вздумает корысть

Заиметь вдруг некий Вор,
Будет сразу ведь позор,
Схватит яростнейший Пёс:
– Кто тебя сюда занёс?!