Mel RedWolf - Загадка Фауста

Жарким сумраком не по страницам
Я ищу в этой осени лица.
Тех кто был и кого не стало,
Тех, что в жизни давно потеряли,

Но живут они в сердце звонко
И болят на душе горько-горько,
Словно чай из полыни травы
Все ещё на губах отзвучит.

И средь листьев пустых и жёлтых,
Как фрагменты остались страницы
Наших жизней стремительно быстрых
И порой слишком грубо отжитых.

Отзвук войны гремит в ночи
Словно раскаты бури.
Новые жизни забросят в чуму
И растрясут все по мукам.

Не убежать и не успеть
Слов рассказать, сердцу важных.
Все, что сумел, ты успел,
А теперь – смело шагай прямо в пули.

Может придешь, а может, как все
Сляжешь и будешь схоронен
Среди пустых и промерзших земель
Среди окопов и ждущих.

Тот же удел или трепет судьбы,
Может быть молят спасение.
Но чем закончится жизни рассвет
Знает один лишь наш сущий.

Тот, кто давал смысл жить и расти,
Тот, кто дал свод указаний
Как мир из созданных им миражей
Должен блистать в звездном свете.

Как выживать и как убивать.
Надо ли? Тоже ответил.
Только людей все сложней поучать
Им бы шагать прямо в пули…

Провинциальная дорога.
Как будто среди деревней
Я сам не свой на этой доле
Я сам не я, среди людей.

Стучат колеса, бьются рельсы
И вновь за окнами перрон.
Для тех, кто ждет
«До новой встречи».

Для тех, кто никогда
Уж не придет.
Шумит состав, берет вновь скорость
И зелень вьется, как бельмо.

Скрывается Москва, и осень
Кружит мне голову всерьез.
Здесь шапки ели, вместе с кленом
И пурпуром сгоревших дней.

Дожить до завтра, может больше
Прожить еще хотя бы день.
И среди темной черной ночи
Не звать тревогу и вражду.

Не знать, что было,
Скрылось за порогом в прошлом.
Не кликать птиц
И бедствий на душу.

Вокзал провинциален.
Бьет по венам
Слепая дрожь и страх,
Как по нутру

Пройдется лед и вновь проснутся
Поранившие сердце иглы стуж.
Уносит вновь дорога меня в даль,
Но что там ждет? Один еще мираж…

Бал расцветал,
Как будто страшный сон.
Как будто день пылал,
А глаз был лишь бельмом.

Слепым, слепым давно,
Как этот бренный мир,
Что рассыпался в брызги
Из страз и тысяч блик.

Как мир, что забывал
Зачем он появился.
Как люд, что воевал
За проклятые лица.

Не за мечты и жизни,
А чтобы вновь сочилась
Ложь яростью из уст
И вновь сложилась песня

Из копий, стрел и душ.
Разброшенные судьбы,
Как будто только миг
В эпохах эпогеем

Растресканные сны.
Всех тех, кто был когда-то
Пропал и сгнил в ночи.
Всех тех, кто как случайно

Жил этот век средь тьмы.
Не знал себя и мысли,
Знал слоган и рекламу,
Чужие сверху титры

И догмы для бульвара.
Все то, что мы забудем,
Сотрем и обездолим.
Где будут эти жизни?

Где будут миллионы,
Живущих слишком быстро,
Не знающих так много,
Живущих среди титров
И яркости обложек.

Снова холодный дождь
И по губам бьется ветер,
Словно, как скрипка, ложь
Горько звучит за дверью.

Жаль, отгорели мосты.
Нет у нас больше спасения.
Есть только горы из лжи,
Вещи, чужие спасения.

Жалость не к месту, иди,
Словно забыты все смыслы,
Словно средь неба, земли,
Есть только звезды и встречи.

Там, где песок по ветру,
Где шумит море и небо
Полнится сотней созвездий,
А все страницы – мираж.

И забывай все, что было,
Что отгорело за осень,
Что потерялось по жизни,
Между чужих и меж прочих.

Черной вуалью шлейф,
Словно с небес снова дождь,
Бьёт ураганом в степь
Им уже не помочь.

Сносит бульвар и крыши,
Сносит дома и судьбы.
В этой истории горькой
Нам не до роскоши – воли

Все изменить и проститься
С трусостью, маленькой ложью.
Нет, с сада Эдемского
Змеев разводят потоками.

Черной вуалью шлейф.
Трость вновь стучит по бульвару.
С мрачностью фонарей
Жизнь устремляется в завтра.

Друг другу страха мы гранит
По жизни дарим, как шлепки
И вместо дара, средь любви