Коллектив авторов - Зеленый луч №5 (4) 2021

В глазу соринка, в сердце сбой.
Мой голос резок и простужен,
А осень женщиной босой
Скитается по стылым лужам.
Она проходит не спеша
За клумбами и тополями.
Ее крылатая душа
Омыта первыми дождями.
Я тоже выйду за порог,
Втяну всей грудью пряный воздух,
Прочитывая между строк
Ее «уроки и погосты».
Мы с ней присядем на крыльцо,
Она большой, я малой птицей,
И скорбной осени лицо
в моем лице отобразится.

Вспоминается всякая малость,
незаметно вплетается в стих.
Как легко моя юность промчалась
Вдоль булыжных былых мостовых.
Караваны трамваев лобастых
управляли незримо судьбой.
Мы встречались с тобою
и часто добирались по шпалам домой,
где в квартире твоей обитая
(Чем она не потерянный рай?),
пробуждались от первых трамваев,
под последний любили трамвай.
Дребезжание рюмок в серванте,
Отражение неба в окне.
Неуклюжих трамваев анданте
Через век, через жизнь, через не
соответствие прежнего быта
Новым почеркам и скоростям.
Из серванта все рюмки разбиты,
и сердца поизношены в хлам.
Только я всё сильней понимаю:
В мире светлом, безгрешном, ином
Мы промчимся опять на трамвае,
Чтоб исчезнуть за дальним углом.

Раньше было иначе:
Сам вез чай
с кухни
В инвалидном кресле,
Пытаясь не раскачать,
Не разлить на себя,
Не разбудить
Невзначай
Криком отчаяния.
Хотя к чему кричать?

Теперь мне
Приносят
Бокал,
Пока не остыл.
Не потому, что богат,
а потому, что нет сил.
И гораздо проще
Принести чай,
Чем искоса смотреть
На последствия
Паралича.

Буду сидеть молча,
Глядеть в окно
На нашествие полчищ
Воробьев и ворон.
С бокалом в руках
и с камнем на плечах,
что нельзя сбросить,
Не разлив чай.

Россия – это Русь и я –
Листок на древе вековечном.
Над кроной молнии блестят
И ствол от времени увечен.
Но корни помнят чистоту.
Лишь в них живет святая сила.
Из них побеги возрастут,
Чтоб не исчезла ты, Россия!

Раз в Астрахани нет лесов,
Деревьям реки стали сценой.
Здесь тополя вдоль берегов
Ветвями тянутся к Вселенной.
Задумчивые перья ив
Склоняются к прохладной влаге.
Листвы манящий перелив
Не передать простой бумаге.

Поверхность белую
забрызжешь черненьким,
Размажешь тряпочкой, –
всё станет сереньким.
Идут по улице ребята с челками,
Такие бодрые, почти весенние.
Но тени серые, и сами – серые,
Как будто серия с завода юности.
Смотрю с унынием засохшим деревом.
Пишу от зависти такие глупости.

Рукою отереть со лба
Жар солнца, что повисло в небе.
В который раз себе солгать,
Что сердце холоднее снега.
Сомкнув уста, считать до ста,
До тысячи, без остановки.
Надеясь, что в объятьях сна
Неимоверно станешь ловким.
Преодолеть нелегкий путь,
Преграды и однажды утром,
Не отыскав на шее пульс,
Стать мудрым.

Я к сорока годам устал.
Во мне исчезла страсть к познанью.
В нелепом этом состояньи
Живу с ухмылкой на устах.

Я не смотрю по сторонам,
Сижу за запертою дверью.
Стал толерантен к суеверьям:
Ведуньям, бабкам, колдунам.

Ничто не в силах пробудить
Инстинктов прошлого уснувших.
Но я надеюсь простодушно
На чудо, что найду в пути.

Когда глаза огонь утратят,
И краски станут чуть желтей,
Потерянной страной Урарту
Я растворюсь среди людей

До той поры, как слой за слоем,
Не выкопают невзначай,
Поняв, что ничего не стоит
Мой путь к началу из начал.

Заглянут в темные глазницы.
На миг застынут. Помолчат…
Мы смотрим сны, и в снах нам снится,
Что все мы – антиквариат.

Я знаю, что и этот снег растает,
И реки скинут панцирь ледяной.
Потянутся с зимовий птичьи стаи,
Всё оживет, запахнет вновь весной.

Я так люблю короткое мгновенье,
Когда набухнут почки тополей.
Когда на голых ветвях предцветенья
Блестит не клей – божественный елей.

Всего лишь день иль два – и зелень брызнет
Во все концы земли. Весенний взрыв…
И наступает упоенье жизнью.
Ты просто жив… Ты жив сегодня, жив…

И дом обшарпанный, жилой,
Лишенный стати иноходца,
В разбитое окно смеется
Над улицею пожилой,
Что ежедневно молодится,
Назло пытаясь быть стройней.
Всё тщетно.
Дом и сам боится
Остаться с ней наедине.

Как всё подстроено нарочно –
Пазы в пазы.
Ползут по проволоке прочной
Жгуты лозы.
Шаг – тут ступенька, там ступенька,
И дверь легка.
Простая летняя салтенька,
Не для греха.
Семья, посуда, стол скрипучий,
Вечерний чай.
И поцелуй чуть влажный, жгучий, –
Вскользь, невзначай.
Все разойдутся. Душных комнат
Ночной уют.
Цикадный сумеречный гомон
Вновь тут как тут.
Вдвоем сидеть бы нам за чаем
До петухов.
Когда от запахов качает,
Как от стихов.

Утро многих похоже на карту войны,
Где кустами раскиданы стрелки ударов
Покорения не рубежей, а страны,
Чтобы что-то потом написать в мемуарах.

Я, задумавшись, утром гляжу из окна,
Намечая свои рубежи наступлений.
То ли карта моя, скажем так, не верна?
То ль стратег заплутал в лабиринтах сомнений?

Море: пена, пена, пена…
Горсть воды в лицо.
День рождения у Лены.
Легкое винцо.

В голове такая каша
Из имен и лиц.
Да набросок карандашный
Из пяти страниц.

Поздравления, улыбки,
Болтовня гостей.
На песке прекрасно-зыбком
Смятая постель.

День уж клонится к закату
И настрой иной.
Выпей, Лена, словно с братом,
Горькое вино.

Тихо вползает рассвет по стене,
Сны улетают межзвездной дорогой.
Время подумать о будущем дне,
Что подступает вплотную к порогу.
Время смеяться и время любить,
Так упоенно, чтоб души летали.
И ничего, ничего не забыть,
Что обрели мы, а что потеряли…
Слышишь, синица стучится в окно?
Надо насыпать в кормушку ей крошек.
Тысячу дел разрулить заодно –
Будущий день, непременно, хороший!
Каждый его получил просто так,
Пользуйся с выгодой или бездумно.
Может, его проживешь на пятак,
Может, отважно, а может, безумно…
Позолотило окна окаём –
Выдано солнцу на взлет разрешенье.
День просыпается, сколько же в нем
Новых подсказок, начал и решений!