Елизавета Полеес - Колыбельная для слов

« Стихи Елизаветы Полеес, прежде всего, эмоциональны, – а это основополагающее качество настоящей поэзии … Вся панорама любовных чувств, все тайны женской души перед нами обнажены целомудренно и бесстрашно (как в гениальной поэзии Ахматовой). Порою чувства достигают подлинных высот самой чистой поэзии …»

Вениамин Блаженный (из рекомендации, 30.05.1997)

« Нарастающая энергетика стихов покоряет. За словом открываются картины душевных пожарищ. За ритмом поэзии угадывается то ли пульс влюблённого сердца, то ли жадный отсчёт времени, отпущенного судьбой женскому счастью. За всем этим – сила духа, если можно так говорить о женщине …»

Дмитрий Радиончик, « Не обрывается нить …» (« Белая Вежа », № 11, 2015)

« Елизавета Полеес с каждой выпущенной книгой раскрывается перед нами всё больше и больше как автор, который в немногих строках умеет сказать о многом. Её излюбленная форма – от двух до пяти-шести четверостиший, на этой короткой площадке она успевает и заявить тему, и разработать её, и выдать завершающую концовку с итогом мысли ».

Георгий Киселёв, « Есть странные люди – поэты …» ( « Нёман », №4, 2016)

ЗА ЭТО ПРЕКРАСНОЕ ЛЕТО !..

* * *

А может быть, как раз и надо –

Сойти с ума,

Чтоб можно было брать ограды,

Крушить дома,

Чтоб можно было всё разрушить –

И сдаться в плен,

И только душу, только душу

Просить взамен,

И только, сердце огневое

Прибрав к рукам –

Пока оно ещё живое,

Не прах, не хлам,

Пока оно грохочет в теле,

Стремится быть, –

Отчаянно и неумело

Тебя любить?..

АНГЕЛ

1

Полжизни – и зимы, и лета –

Смотрела глазами пустыми

На жёлтое пламя рассвета,

На синего неба пустыню.

И, жизнь принимая на блюдце,

Не знала мечты сумасшедшей…

Как мне до тебя дотянуться,

Мой ангел, на землю сошедший?

2

Впустую, впустую, впустую

Все прошлые дни бездорожья!

А жизнь сведена подчистую

Ошибкою неосторожной.

Рисую, рисую, рисую

Твой образ, запавший мне в сердце.

Рискую, рискую, рискую

Век видеть – и не наглядеться!

* * *

А разница всего лишь – тридцать лет.

Но там – я чистая, хорошая, простая.

А тут – я чёрствая, жестокая, земная.

Возврата нет и совершенства нет.

И вовсе-то не тысяча веков,

А тридцать лет смеются за спиною.

Я, кажется, вчера была с тобою,

Но как давно я без твоих оков!

Куда умчался мой ретивый конь?

Куда девался юности огонь –

Семнадцать пылких лет, семнадцать вёсен?

Я – мотылёк, поникший на ветру…

Очнулась я сегодня поутру –

В моём дому вовсю хлопочет осень…

* * *

А я давно уже не та –

Весна, девчонка, песня.

И не моя уже мечта

Уходит в поднебесье.

Уже не мой весёлый смех

Бежит по тропкам лета.

А я была счастливей всех –

Лучом, надеждой, светом.

А я влюблялась всякий раз,

Как будто бы впервые,

В сиянье звёзд, в сиянье глаз,

В озёра голубые.

Пусть осень тронула виски

Серебряною краской,

Во мне живут ещё ростки

Забытой детской сказки.

Хоть я себя не узнаю

На стареньком портрете,

Но я по-прежнему люблю

Цветы, деревья, ветер.

Пускай ошибки повторить

Придётся не однажды,

Я буду пить любовь и пить,

Не утоляя жажды.

БАНАЛЬНОЕ

А впрочем, не пиши совсем

ни писем, ни стихов.

Мы попрощались ровно в семь.

ушёл – и был таков!

Растаял не во тьме веков –

в дней дымке голубой.

И – ни цепей, и ни оков,

связующих с тобой.

Ты счастлив?.. Нет?..

Но чем-то жив –

хотя и без огня?..

Последней капелькою лжи,

мой враг, согрей меня…

* * *

брат – не брат: родня по горлышка

позолоченному звуку,

по любви (она же – горюшко),

одиночеству, разлуке.

брат по духу – не по имени,

по души небесной пище.

нежность всю на гордость выменяв,

вдохновенье всюду ищем, –

в нём так много солнца яркого

и бескрайнего простора!

есть ещё надежды жаркие! –

ждут-пождут за синим морем…

* * *

Бродит ночь

по бессонной квартире.

Звезды вспыхнули

тысячью жал.

Пощади,

мой единственный в мире.

Перед смертью любви –

уезжай!

БУМАЖНЫЙ КОРАБЛИК

1

И пила я

три по сорок дней подряд

скорпионовых клешней

горчайший яд.

Напилась.

Не отравилась.

Видно, сил

Мне хватило…

Или Бог меня простил?

2

И станет всё ненужным и неважным:

И трепет рук, и синий дым очей.

И поплывёт корабль любви бумажный

К чужим морям,

забыв родной ручей.

Там будет всё совсем не так, как прежде:

Вода прозрачней и теплее ночь…

Но если вновь твоя вернётся нежность,

Я не сумею ей ничем помочь…

* * *

Был дом живой. Теперь молчит,

Хоть тени мечутся в ночи

По дому в угол из угла.

Но всюду пепел и зола.

И тишину не одолеть.

Она сильней, чем жизнь и смерть.

И тают души – две свечи…

Не жертвы мы, а палачи.

* * *

Бытом бита – не убита.

Неубитая – живу.

Ночь в снопы вязала жито,

Серп забросив в синеву.

Звёзд колючие иголки

Пляшут так – бросает в дрожь.

В страхе спрятался под ёлкой

Со своей ежихой ёж.

Но не хочет жизни тихой

Обнажённый сердца нерв.

И подмигивает лихо

В чёрном небе жёлтый серп.

Что свершилось – то свершилось.

Плакать – поздно. Надо – сметь,

Чтобы голову кружила

Звёзд начищенная медь,

Чтобы Путь искрился Млечный,

Словно молодость сама,

Чтобы длилась бесконечно

Песнь, сводящая с ума…

БЫТЬ ЖЕНЩИНОЙ

Быть женщиной – и, значит, быть актрисой,

В любой момент идти на компромиссы,

Играть – и страстно, и самозабвенно.

И жить в плену.

И воспарить над пленом.

Игрушкой быть и игроком – всё вместе.

Задорно врать и много сеять лести…

Иначе –

ей не выжить в битвах грозных…

Такая вот, увы, у жизни проза…

* * *

Впиваю, впиваю все боли и соли земли.

Кого-то встречаю, кого-то теряю вдали.

В кого-то влюбляюсь, чтоб после навеки забыть.

То вдруг обретаю, то рву путеводную нить.

То смысл открываю, то снова не знаю – он в чём?

Но кто-то незримый стоит и стоит за плечом,

Упрямо заводит пружину и гири разводит в часах.

И дни продолжаются – и набирают размах.

И снова тревожат и трогают сердце моё

Все радости-беды, и горечь, и грусть, и враньё.

Я в жизнь пробираюсь сквозь тернии – в узкую щель,

Чтоб снова любить…