Алексей Черных - Избранные вещи

По всем сусекам наскребут

И вновь – за зельем побегут.

И вновь – нетрезвая колдунья

Наколомутит им питья,

И вновь – вернут на полнолунье

При мраке ночи, свете дня

Они все краски бытия.

Их цикл любви начнётся снова!

Амуров бесконечный ряд

Не сможет в каждом вздохе новом

Новейшей эдды тешить словом,

Как тыщу триста лет назад.

О мелочах не пишут пьесы,

Не тиснут мелочи в роман.

Отправят либреттисты к бесу

Пустой концептуальный план,

Засев с друзьями за кальян.

Не будет оперы обычной,

И мыльной опере не быть:

Ведь на любви непоэтичной

Нельзя капусты нарубить.

Да что об этом говорить?

А мы – с язвительною ноткой –

Могли б такой вопрос ввернуть:

Зачем всё это? Можно водкой

Иль граппою какой-нибудь

Любовь на пару дней вернуть.

Зачем труси́ть мошною с сольдо,

Коль можно водочки купить

И неТристану, неИзольде

Пить и любить, любить и пить,

Обычным кратким счастьем жить.

Не зря ведь мудрая ведунья

Всегда до белочек пьяна –

От новолунья к новолунью,

С рассветных грёз до мрака сна

В любовь она погружена.

И мы до уровня Джульетты

С Ромео вознесёмся вновь,

Опишем сотнею либретто

Благословенную любовь,

Придумаем и страсть, и кровь.

Дадим возможность современным

Изольдам и Тристанам шанс

Продлить свой род – и с зельем пенным

Иль с водкой – слившись в резонанс,

Войти в амурно-сладкий транс.

Любите, скажем, неИзольдам

И неТристанам – в добрый путь!

Вам государство ваши сольдо

Сполна обязано вернуть.

Любите – только в этом суть.

А либреттисты-сценаристы

Нам и из этого сырья

Напишут опус неказистый –

Не без волшебного питья.

Пойду за граппою и я…

P.S. Граждане, все на борьбу с отрицательной демографией!

Козее

Слушай, дурень, перестань

Есть хозяйскую герань…

Маршак С. Я. Кошкин дом

Коза

Слушай, дурень, перестань

Всё делить на инь и янь.

Вставь хотя бы серый цвет

В чёрно-белый винегрет.

Скомкай лист, придай объём,

Пусть бумажный этот ком

Обретёт эффект 3D,

Как Памеллы декольте.

Козел

Там же было про герань,

Не про инь и не про янь.

Ишь, как, козочка моя,

Нынче торкнуло тебя.

* * *

Не каждому Дантесу удаётся

В истории остаться Геростратом,

Став душегубцем, оставаться гадом,

Задув поэзии российской солнце.

Соавтор пасквилей, что никого не красит,

Заезжий неуч, прихвостень бесовский.

К тому же утверждают, что и вовсе

Дантес в момент дуэли был в кирасе.

Разверзлись ли пред ним ворота ада,

Пред этим воплощеньем Герострата?

Для нас не важно знание об этом,

Но он виновен в гибели поэта.

* * *

Не стоит идти на принцип,

Тупой, как старый автобус,

Не будучи датским принцем

В забытом театре «Глобус».

Пора продвигать Шекспира

По принципу Гамлет – не Гамлет,

А как отражение мира

Нынешнего – мямля.

Горацио пусть с Марселло

Пробаттлятся ненормативно.

Офелия – будет Офелий,

А Йорик не бедный – противный.

И Розенкранц с Гильденстерном

Пусть будут любовной парой,

Лаэрт не будет Лаэртом,

Полоний – паскудой старой.

Гертруда отравит супруга,

Не Клавдий – он будет хорошим,

Для Гамлета славным другом,

Таким же, как он, мямлекожим.

И все пусть по ходу сюжета

Тусуются голозадо.

А что? Нынче принято это.

И публика будет рада.

В такой постановке пьеса

Примером станет для многих –

Назначьте рулить процессом

Серебренниковых убогих.

Людмиле

Сонет благоуханный

Не может ночь быть лучше, чем рассвет;

Не может день быть красивей заката;

И месяца родившегося след

Приятнее безлунного формата;

Не может привлекательнее быть

Опавшая листва нагой дубравы

Листов апрельских, ярких, моложавых,

Дарящих хлорофилловую прыть…

Хотя слова не могут передать

Порой весь спектр нахлынувшего чувства…

Когда рассвет не хочется встречать;

Когда на сердце от заката пусто;

Когда благоуханная листва

В душе не вызывает торжества.

Сонет канцоньерный

День шёл не по плану – ярко!

Нанизывая слова,

Сонет завершал Петрарка

И полон был торжества.

На жизнь и на смерть Лауры

Написанные стихи

Звучали и живо, и хмуро,

И были весьма неплохи.

Сонеты Петрарку бодрили:

В них он и Лаура жили.

Но, Господи, благослови! –

Так трудно держаться стиля,

Когда твой объект любви

Давно уж истлел в могиле.

Сонет снежно-мартовский

И будет снег свободно падать,

Собою засыпая март,

Хотя твердят ему: «Не надо!»

Но он, увы, вошёл в азарт.

И хлопья крупные и мелких

Снежинок холодящий прах

Сегодня заняты побелкой

Всего и вся во всех дворах.

И ели снегом распушились,

И кипарисы, и дубы.

И сосны будто бы покрылись

Седым налётом ворожбы.

Снег красит мира естество…

Но лучше б не было его.

Сонет дождливый

Настойчивый, неспешный дождик

Шуршаньем скрадывает звук

И не даёт услышать отклик

Всего шумящего вокруг.

Мир, суженный до мокрых рамок

Вялотекущего дождя,

Накрыл и стал подобьем храма

Воды и сырости. Хотя

Звенят ручьи и водостоки,

Но даже их задорный гул,

Не перешумливает строгий

Дождя ворчливого загул.

Пока писал сонет о нём,

Он стал из дождика дождём.

Сонет кондо́вый

Свидетель кризисов суровых,

Из карантинных приживал,

Он был поэтом – не из новых,

Из тех, кто всё ж о рифме знал.

Не экономил на целковых,

Но и на ветер не бросал:

Сушил листы с венков лавро́вых –

Он их, бывало, получал.

Судил о разностях кондовых,

Поверхностно, но много знал.

В делах увязнув пустяковых,

Он о больших не помышлял.

Он не носил сапог кирзо́вых,

И юфтевых не надевал.

Сонет бесснежный

Красоты зимних пейзажей…

Пока ещё не доступны.

Бесснежные улицы наши

Не шубны и не тулупны,

Не шапочны, не руковичны,

Не саночны и не лыжны.

Не радостно-поэтичны,

Бесцветно-серы… шаромыжны.

А ведь послезавтра сочельник.

И мог бы погодный затейник

Зимней добавить страсти.

И сделать значительно краше

И уличные пейзажи,

И светлый Рождественский праздник.

Сонет предвесенний

Духом подступающей весны

Строки, как на нотный стан, нанизаны,

Подготовлены, сочинены,

Только разве что недозаписаны.

На берёзе каждый свежий лист,

Каждый соловей в соседней рощице

Учтены и внесены в плей-лист

Ласковой весны, любви разносщицы.