Максим Фоменко - Иронии

Чтоб, встав у роковой черты,
Ты вновь глаза мои увидел,
От сна очнувшись, снова ты
Любил меня и ненавидел.

Мне сложные приходят ныне сны,
Слагаются из памяти и сложатся
Из слов – в математическое множество,
Описывая таинства весны.

Мне наяву приходят ныне сны,
Спрягая в облетевших ветках голых
Многозадачность сослагательных глаголов
В прошедшем времени
Растаявшей зимы.

И кажется, в круг снов вовлечены,
Рельефно проступая, тени
Из графики сумбурных сновидений
На белой бесконечности стены.

За неименьем свеч бывают сны,
Сквозь веки пробиваясь вполнакала:
Заплаканная женщина устала,
Ей мерзнется в объятьях тишины…

За неименьем слов витают сны,
В которых гаснет сумасшедший вечер,
Где оголенность зябкая предплечий
Коварно обнажает слово – «Мы»…

Иносказательны порой бывают сны,
Где подсознаньем множатся подтексты,
Но удивительны и чуточку гротескны,
Гравюры Гойи сном обнажены…

И как счета из тьмы приходят сны,
В которых я кому-то что-то должен…
Баланс закрыт… И трансфер невозможен —
Мы никому нисколько не должны.

И я живу на грани дня и снов
Меж обнаженных лезвий острых ножниц,
Весьма простых, одновременно – сложных,
Выискивая суть обычных слов…

Бандерилью – в холку!
Пусть не убьет, но злит!
Ненависть, сжирающая втихомолку,
В Вашей крови бурлит!

Эта любовь – коррида!
Шпага, песок и кровь!
Ярость, азарт, обида!
И недостаток слов!

Бандерильи – в холку!
Пусть не убьют, но злят!
Ярость, сжирающая втихомолку,
Пусть затуманит взгляд!

Зноем до боли сужен,
Пот испарится в соль.
Соль – превратилась в лужи,
И ты лакаешь боль!

Бандерилью – в холку!
Пусть не убьет, но злит!
Неимоверно! Долго!
Точит вода гранит!

Знаю, что я тебе нужен!
Ты ничего не должна…
Поздний, единственный, лучший!
Терпкий, как привкус вина!

Бандерилью в холку!
Так проникает взгляд!
Эта любовь – надолго!
Так убивает яд…

Огонь… Тепло руки… Очаг…
Горячий камень, зимний вечер,
В такие вечера молчат
И слушают, как дышит вечность…
Потрескивают угли – россыпь искр,
Метель вздыхает в неге заоконной,
И наши пальцы здесь переплелись,
Отогреваясь в медленной истоме…
И видимо, так нужно нам двоим
Глаза в глаза смотреть, не отрываясь,
Сквозь уходящий под стропила дым
И вечер весь молчать, отогреваясь…

Вы любите горячий чай?
В котором должен быть имбирь,
Брусника, отошедший май,
Чабрец, бескрайняя Сибирь,
Безумие органной оды Баха
И всвист от чаячьего взмаха…
Прикосновение к лицу и
Вечер…
Ветер непрощенный,
Орган в Пицунде,
Мной не посещенный…
Руины крепости…
Без листьев дуб…
Нелепости…
Касанье губ…
И где-то в уголках – печаль…
Истает…
Унося…
Леча…
Вы любите горячий чай?
Он – личное…
Он невзначай…

Когда не удивляешься дождю,
Печаль твою листом обронит
Слетевшее с озябших губ «я жду».
Забавная игра ироний…

Осенний навевая блюз,
Вечерний лес морозом тронут.
Я одиночество люблю
За тонкую вуаль ироний.

Молчать, не размыкая уст,
Ловя спиною гвалт вороний,
Аккордами вчерашних чувств
Щемящая печаль ироний…

И, пропуская сквозь себя,
Как запах, отзвуки симфоний,
Я продолжаю жить, любя,
Назло капризам злых ироний…

Искать волшебную страну,
Где каждый житель запаролен,
Но тронет тайную струну
Надежда легкая ироний…

Посмеиваясь над собой
И примеряя чьи-то роли,
Сменяют радости тоской
Причуды мудрые ироний…

Как будто воздуха лишен!
Отброшен и опустошен…
Забыт, отринут, обнажен
И тишиною окружен…
Прозрачен, гол, печален, наг…
Где тишина и друг, и враг
И одиночество вот так
Перемежает бегом шаг.
И остается только ждать,
Не вопрошать, не уповать,
А гулким отзвуком звучать
И танго смерти танцевать!
Наперекор, шутя… Дерзить!
Не избежать, не отразить!
И, уклонясь, не возразить!
А неизбежно поразить!
Не сквозь оптический прицел,
Храня усмешку на лице,
Сквозь темноту, буран, метель
На звук, навскидку, точно в цель!
Оттянутою тетивой,
В полете выгнувшись стрелой,
Неперерезанной струной,
Приняв на вы неравный бой!
И одиночеству в глаза
Смотреть, как встарь на образа!

Вы пробовали любовь в стиле «Пятидесяти оттенков…»?
Но изощреннее и нежнее,
С бабочками в животе, с мелкою дрожью в коленках…
Нет? Сожалею…

До боли, до слез, до дрожи,
Внешне ничем не раня,
Без повреждения кожи
И подлежащих тканей…

Нет непорочных! Нет! В каждом толика есть изъяна.
Нравится – обнажать!
Тянется языком к острию ножа
Тайно живущая в нас любопытная обезьяна,

Чей мозг – одинок и стерилен.
Мозг желает любви! Жаждет он эндорфинов!
Все оргазмы – в мозгу, в лабиринтах извилин
Мечутся пойманной стаей дельфинов.

Насыщения нет – этого всегда будет мало!
Это как пробовать стрихнин в малых дозах,
Это как в детстве касаться металла
Языком на морозе…

Тело кричит «люблю!» душной волной оргазма,
Ногти царапают одеяло…
А вслух говоришь: «Какая же ты зараза!
Мне тебя будет мало!»

Это когда за живое – трогаешь!
Это как доверять друг другу,
Вместе гулять по ночному Токио
В поисках рыбы фугу…

Где кашеварит Смерть
С пряной приправою из Соблазна.
Надо любить – успеть,
Надо! Хотя бы раз, но – разно!

Видимо, поэтому… Некоторые влюбленные люди…
Пробуют Это блюдо…

Вместе встречают рассвет
Сладкой отравою поцелуя…
Пробовали? Еще нет?
Попробуйте! Рекомендую!

Выплевывая землю изо рта,
С локтей я поднимаюсь на колени…
Я не прощен… И не ищу прощенья
Под тяжестью проклятого креста.

Смирительной рубашки рукава
Затянуты удавкою – на шее!
Как участь Левия Матвея —
Не сказанные вовремя слова!

Предъявлены расстрельные счета!
Я презираю тех, кто был стреножен,
Нож потерял, не вытащив из ножен,
Отхаркивая пену изо рта…