Ли Лонли - За пределами здравого смысла… Сборник стихотворений

могла б заставить полюбить меня —
(ну, привороты, магия и зелье)
чтоб без моей любви не мог и дня,
не знал ни счастья, ни покоя, ни веселья,
чтоб лишь со мной был милый мой счастливым,
и лишь меня ласкал и целовал,
чтоб перестал быть скромным и стыдливым
и жаром тела ночью обжигал…
но не могу я, не хочу заставить!
мне захотелось вдруг, чтоб только сам…
а я… я ничего не стану править —
я жду, что прочитает по глазам —
пусть и во сне. пусть даже и во сне —
ведь он меня не видит наяву.
он вовсе и не знает обо мне,
а я лишь этой страстью и живу.

довольно! хватит! я хочу освободиться!
лишь пара дней до полнолунья – и в полёт!
и новый шабаш крови даст напиться,
и проклятой поможет ведьмин слёт…
все знают о моей безумной страсти —
все чувствуют, что боль приносит ночь
и мне помогут (верю – это счастье)
мою любовь свободой превозмочь…

чем ближе к шабашу, тем сердце холодней,
тем всё тревожней. чувствую беду.
не знаю, что теперь мне делать с ней,
с моей любовью, что томит в бреду.
сегодня вот явился мне посланник —
и передал встревоживший приказ:
со мною вместе должен быть избранник.
как будто бы судить собрались нас.
судить меня? судить его? за что?
ведь это я его чуть не сжила со света!
а впрочем, нет. не догадается никто —
ведь никому не говорила я об этом.
темнеет. вышла круглая луна.
лечу за ним – а что ещё мне делать?
ему и так сегодня не до сна.
и на метле за ним я полетела…
не знаю. он совсем не удивился,
когда меня увидел при луне,
как будто знал об их дурацком слёте,
уже не спал и думал обо мне.
покорно встал, пошёл за мною следом —
мне было так легко его вести.
он не считал такую явь ни сном, ни бредом.
а у меня уж в горле ком стоял «прости»…

суд был недолгим – так всегда бывает.
был бледен он, а я – ещё бледней.
хотя чего боялся ОН, никто не знает —
у нас суды всегда вершат НАД НЕЙ.
конечно, смерть. другого и не ждали.
в чём я грешна? в том, что дала свободу.
у нас любовников ведь часто убивали,
нам оставлять в живых их неугодно.
а он свободен от моей любви —
не привораживала я и не гадала,
не заставляла клясться на крови —
душа зачем-то чуда ожидала…
не полюбил… ну что же, смерть – так смерть.
толпа свидетелей беснуется, смеётся…
мне от огня судилось умереть —
не от костра людского, так от солнца.
а впрочем, есть в проклятье отступленье —
и если до рассвета он полюбит,
то этим заслужу я искупленье,
меня отпустят просто. не засудят.
толпа отхохотала. души скрылись.
мы до рассвета с ним вдвоём на крыше.
и время кажется, остановилось…
он так напуган, что почти не дышит.
и если до сих пор не полюбил,
то как теперь – за что? – меня полюбит?
но убежать не властен – нету сил.
он до рассвета здесь со мною будет…

дошла до ручки, смертного любя,
не сотворив заклятия простого.
своею смертью я спасла тебя —
а это нескольких часов со мною стоит.
взобрались высоко – лишь небо выше
и лунный удивительный оскал.
с рыжеволосою красавицей на крыше
быть до утра когда-то ты мечтал…
тебя на крышу ведь не приглашали,
но здесь ты часто был со мной во сне…
так для тебя то жертва небольшая —
побыть со мной немного при луне.
сказала бы «повыть» – да ты не воешь,
и зверомага непривычен лик тебе,
и ты боишься – страха ведь не скроешь,
и молишься о милостной судьбе.
тебя мои глаза уже манят…
но только от соблазнов ты держись —
не полюби сейчас, пожалуйста, меня —
от этого твоя зависит жизнь!
для ведьмы справедливости ведь нет, и
людская справедливость – лишь мечты.
один из нас погибнет на рассвете —
так лучше это буду я, чем ты…

отговорить бы… не отговорила…
смотрел, как смотрят пчёлы на цветок…
смотрел так… так, что кровь застыла в жилах,
и я поверила, что счастье – не порок.
и мне казалось, что совсем ещё не поздно,
что всё взаимно, и… вы мне поверьте —
его глаза сияли ярче звёзд, и —
совсем тогда не думалось о смерти!

душа хотела петь! любить и петь —
о смерти вспомнилось – но так, как между прочим.
пусть на рассвете нас настигнет смерть —
но разве смерть не стоит этой ночи?
отбросив прочь стыдливость и сомненья,
тела в объятья льнули без запрета.
казалось – небо слышало моленья
и оттянуло время до рассвета.

нам эта ночь казалась бесконечной —
успеть бы так друг другом насладиться,
чтоб ощущенье помнить это вечно!
как жаль, что этому не повториться…
перед рассветом встали на краю —
как смертной казни, ждали мы рассвета —
а небо, чуть явило нам зарю,
в глаза блестнуло слишком ярким светом.
друг другу посмотрели мы в глаза —
чтоб никогда любимых не забыли,
шагнули с крыши – а иначе ведь нельзя…
…за спинами раскрылись наши крылья…

говорил – я красива. и слишком умна. и – яркая.
она для тебя была той несчастной дурой,
всё время смотревшей в глаза и просившей подарки,
с такой неказистой, смешной мешковатой фигурой.

ходили с тобой над рекою встречать рассветы,
а с ней ты мечтал уехать – да, к ней! – на Канары.
прошло много лет. от тебя ни письма, ни привета —
однажды подумал. сказал мне, что мы – не пара.

прошло много лет. я не вижу тебя. не слышу.
но память нещадно в прошлое тянет… хватит!
ты фото моё хранишь в позабытой книжке —
её же портрет – в нежной рамке возле кровати

но знаки всё скажут без слов, в том сомнений нет —
а ты, если хочешь, то можешь прятать лицо —
на левой руке повязанный мной когда-то браслет,
на правой руке – на пальце – её кольцо…

это Ты, Господи. это Ты
никогда не бросал – что бы там ни казалось – меня
это ТЫ в моём рэйки живёшь в самом центре огня
и весной под окном моей сакуре даришь цветы
непонятной, невиданной, хрупкой такой красоты…
это Ты всё прощаешь мне, что бы там ни говорили,
это Ты сделал так, чтоб за этой спиной были крылья —
это Ты, Господи, это Ты.

это Ты, Господи, это Ты
каждый раз заставляешь меня, лишь упав, подниматься.
это Ты посещаешь меня, когда я в медитации,
в разуверенном сердце зачем-то рождая мечты…
это Ты мою душу спасаешь от стай воронья,
это Ты меня сделал зависимою от луны,
чтобы я по ночам улетала, забыв про сны —
это Ты, Господи? или я?