Татьяна Батурина - Непотерянный рай: стихотворения разных лет

На холме светился храм столетний!
Матушка учила: «Про запас…»,
А вчера приснилась: «Нету све́тле
Праздника, чем Пасхочка, у вас…»

То ли дела ищу, то ли тихого лада,
Только вижу с любого крыльца
Простоватые яблони нашего сада,
Нескупую заботу отца.

Мне хватало всегда одного только взгляда,
Чтоб узнать за любую версту
Голубую смородину нашего сада,
Кружевную её простоту.

Лишь в саду в забытьи согревала прохлада,
Рассыпаясь охранной листвой,
Неизбывная шелестность нашего сада
Укрывала от бед с головой.

Ты не смейся, печаль,
ты не хмурься, отрада, –
Одинаково вы хороши!
Не по времени года – по времени сада
Я сверяю погоду души.

И меж светом начала и мифом распада
Не с того ль всё нестаточней связь,
Что живу, каждым корнем отцовского сада
За державную землю держась?

Как больно, Господи, как жалко
Всего, что спрятано в груди!
У дома вдруг вскричала галка…
Что, Куликово впереди?

Да сколько ж можно Свято Поле
Пытать копытом и огнём!
Доколе, Господи, доколе…
Ответил Бог: «Перемогём».

Сколь ни богат цветами вертоград,
Душа его – смиренная черница –
Следит, как в благорадный вешний сад
Идёт старуха и упасть боится,
Как, возмогая стылую сутулость,
Деревья будто держит на руках.
…В соседнем доме девочка проснулась
И вышла на крыльцо в одних чулках.

…А меж тем картошка зацвела,
Брызнула чернильною сиренью,
Вдоль рядков кудрявых я плыла
Солнечною тоненькою тенью.

День ветрил янтарною пыльцой,
Заправлял пчелиной канителью
И моей наивною юнцой
С неразлучной жжёнкой-карамелью.

За картошкой царствовал укроп,
За укропом заново картошка,
К огурцам с морковью – топ да топ
Мимо помидоров и горошка!

А над всеми барин-виноград
Золотыми лозами вьюнился –
Так со мной, юницею, юнился
Улетевший в вечность вертоград…

Ветр крушиновый, ветр русиновый,
Унеси всё зло за сосновый лес,
За еловый да за осиновый –
В нети тёмные, где мятётся бес.

Ветр, отпой мне песнь отпущения
Всех стыдов-грехов, всех отрад-бравад!
И прислал мне ветвь извещения
Не дремучий лес, а отцовский сад.

Лист вишнёвый да лист малиновый,
Лист смородинный кружевной-живой
Ветр пронёс через мост калиновый,
Словно весточку с пяди передовой.

Там, у чёрной речки Смородины,
В сени смертные переводины,
Крепок сад отца, словно родонит:
Малый камушек милой родины
Напоследок нас на земле хранит.

Неужели не встану с ним вровень я
Русским толком да в именитый час:
Всяко жертвенно, всяко вовремя
Да с листвой любви про святой запас?

Лелея сладость лепетного лада,
Лия елеи лета на уста,
Ликует во младых атласах сада
Вседревляя родная красота.

Об этих кущах грезила заране
Моя душа в младенческой дреме
И потому придумала о рае
Лужайку, сад и церковь на холме.

Кто рос в раю, до смерти не безроден,
Хотя, быть может, сирый сирота:
В отраде виноградов и смородин
Всегда отверсты райские врата.

Текут чрез них потоки световоли,
Младенческие лики золотя…
Не знаю, сколь садов в земной юдоли,
Но в каждом – святоглазое дитя.

Зелёный рай родным встречает взглядом –
Подходит к сердцу Божья высота:
Сады Эдема с Гефсиманским садом
Сообщены единостью Креста.

В чистом поле весёлая воля
И любой человек на виду,
Но не надо мне вольного поля,
Я спасаюсь в смиренном саду.

Предаюсь чернозёмной заботе,
Взяв у сада и зренье, и слух:
Нестрадные являтельства плоти
Лишь томят невоздержанный дух.

Как садовница глухонемая,
Не вникаю в мирское браньё,
И земля не владычица рая,
Но смирение держит моё.

И до смерти никто не замучит,
И от смерти ничто не спасёт,
Но, по крайности, ветр неминучий
Донесёт до заветных высот.

Зелена да красна колоколица сада,
В ярких яблоках дом от крыльца до венца,
И на сотни ладов своего вертограда
Всяко яблоко звончато славит Творца.

Всякий сад –
от Единого Садовладельца,
Оттого мне и боязно, но и вольно
Разломить, словно певчее яблоко, сердце,
Чтоб в мгновенье разрыва воспело оно!

Блеснул во мгле равнины снежной
Дороги ранней чистотел,
И русской грусти неизбежной
Порыв, как тройка, пролетел.
Мелькнуло краткое виденье,
Волненье в сердце улеглось –
Давай, душа, творить варенье
Из русской ягоды авось!
Авось проглянут дали Божьи –
Не те, прикрытые снежком
Времён обугленные пожни,
К тому ж забытые тишком.
Не эти, браням беспредельным
Свои – родимей ковылей!
Привыкла Русь к путям скудельным,
Да чтоб из праха и камней…
Но за привычкою отвычка
Всегда грядёт, как новина:
И вот уж зорная росичка
Жемчужит здесь, где купина
Кустов, дерев и трав являет
Свою укромную красу,
Ну, а краса – она сияет,
Вьёт вдоль земелечки росу!
И дивно ль, что равниной нежной
Опять лошадочки бегут,
И путник с грустью неизбежной
Следит цветущий чистопут…

Прошу тебя, ветка, раскройся,
Распой мне свои небеса,
Пока не распелись колосья,
Не выспела люба-краса.

Ах, люба! Пространность, прозрачность,
Приятственность яви и сна!
Неспешно восходит прекрасность
В лесу, на реке, у окна –
Везде, где спроста одиноко,
Лелея поэмное око,
Слежу за извольем весны
Являться с любой стороны:
Все Божии дали ясны,
Миры летописно красны!

Уж время колосьев минуло,
Охрипли в тернах соловьи,
И осень, держава-шкатула,
Раскрылила светы свои.

Прохожий, на счастье похожий,
Доверил мне тёплый букет,
Я видела: самый пригожий
В нём праздничный аленький цвет.

Ах, аленький! Ах, духовитый!
Красою пришёлся к платку
И, в хор залетев именитый,
В стихири возглавил строку.

Печаль в песнопенье звучала,
И радости лился поток –
Молитвенно, золото-ало
Сиял о соборе цветок.