Любовь Сушко - Демиург и Ирина. Мистический круг

И.Ц.

Игорь Царев 09.12.2012 00:28

И в старом храме вдруг погас огонь,

Когда безусый жрец заснул внезапно,

То Чернобог явился в час такой,

Забрал с собой с тревогой и азартом.

– Ты всех решил убить, лихой юнец,

Но надо будет жизнью расплатиться.

Запомнили бесславный тот конец,

И у огня все танцевали жрицы.

Никто из них о Пекле не мечтал,

Решив, что путь туда им не закрыли.

И только на земле страстей накал,

Они еще по-прежнему любили.

Пусть сгинут все, кто нас лишил огня,

Заснул, забылся, о других не мысля.

И Чернобогу пыла не унять,

В кострах его сгорев и дымом в выси

Уходят все предатели в свой срок.

Чтоб больше небо наше не коптили.

Ты говоришь, что слишком он жесток?

И что они чрезмерно заплатили.

Нет, если смеет погасить огонь

В славянском мире яростная сила,

То отправляйся в Пекло, черт с тобой,

И стань дровами, и сгори красиво.

На землю возвращаются волхвы,

Чтоб сохранить огонь, в других горящий,

Зачем нам те, кто навсегда мертвы,

Кто не горел, не жил по-настоящему…

И с ними Волох, Пекло все пройдя,

Огонь он людям и земле подарит,

Его хранят от стужи и дождя,

И в капищах и в душах благодарных.

И тело отдают огню опять,

Чтоб словно Феникс снова возродиться,

Он должен жить, на подвиг посылать,

В глазах любимых снова раствориться.

Он должен подарить нам всем стихи,

Такие, чтобы души засверкали,

И мир, спасенный от земной тоски,

Не знал унынья, горечи, печали

Поэты появляются в свой срок,

Чтоб жизнь вдохнуть и озарить просторы

И каждый демиург, творец и волхв,

И их все позабудем мы не скоро.

Мы долго ждали, и настал черед

Ему явиться снова в этом мире,

Заря горит, звезда меняет ход

Постылой жизни горестной и сирой.

2.

Поэты – посланники Велеса в мир,

Забывший о музыке слов в одночасье,

Как трудно поладить там с прозою им,

Как мало в нем света и радости, счастья.

Поэты врываются в буре ветров,

И ищут такие же светлые души.

А мир так жесток, так порою суров,

Что их не услышат и станут ли слушать?

В тумане стихий там растут города,

И темные сны настигают порою,

И только Поэта во мраке звезда

Нам новые бури и бездны откроет.

И мы в благодарность за чудо опять

Готовы их ждать в пустоте увяданья,

И будут поэты стихи нам слагать,

В полете, в забвении грез на прощанье,

А новая встреча в сиянии снов

Опять проступает и ждет нас ненастье,

А мир так прекрасен, и светел, и нов,

В бессилии грез, в ожидании счастья.

И только поэты могли показать,

Как славно остаться любимцами бога,

И будут далекие звезды сиять,

И души взирать в эту бездну глубокую

Мечутся кони

Мечутся в звездном небе

Ангелы в час рассвета,

В голосе низком, медном,

лики судьбы, и где-то

Мальчик в плену иллюзий —

это хранитель света

Смотрят на звезды люди,

души их, как кометы.

Пусть ему будет страшно

снова в наш мир вернуться,

Но посмотрел так страстно,

вздрогнул, не оглянулся.

Не потерял в дороге

свет тот животворящий,

И улыбнулись боги,

Поняли, он настоящий.

С ним и спуститься можно,

И погулять по миру,

Там все устроят сложно

Демоны и кумиры.

Только хранитель света,

Тает в ночной дали,

Чтобы в России где-то

Люди остались людьми.

Да что там, просто остались,

В музыке дивных строк

Демоны затерялись.

Понтий Пилат жесток,

Ангелы смотрят дерзко,

Боги не верят нам,

Но расскажи про детство,

Юность, любовь и драму.

Книга Судьбы открыта,

Мы по стопам пройдем,

Радостно и деловито

Чтоб мир наполнить огнем

Музыки животворящей,

Слова в ночной тиши.

– Смотрите, он настоящий

Он к людям опять спешит.

Дорога в столицу

От Хабаровска до Питера дорога

Юношу вела через Москву.

Град Петра взирал излишне строго,

Не терпел стоустою молву

Коммуналок призрачное племя,

Бремя тех страстей и тишины,

Вежлив и спокоен он со всеми,

Окрылен в преддверии весны.

И рифмует, как живет, как дышит,

И не знает спеси или лжи.

Ангела на Невском снова слышит.

Видит Блока смутные следы.

Где-то там, вдали за поворотом

Бродского усталый монолог.

Тишина, учеба и работа,

Жили в окружении забот.

И еще не встретившись с любовью,

Он ее предчувствовал и ждал,

Ангел замирает в изголовье

И в начале грезится финал.

Как он юн, какие сны и грезы,

На пути в столицу из столиц,

Бормотанье волн и небо звездное,

На воде желтеет мертвый лист.

И Хабаровск будет только сниться,

Где-то за последнюю чертой,

Окна, голоса и даже лица,

Моря рокот, и отец седой.

Руки мамы, смех ее и слезы,

Волны поднимались до небес,

И такие лютые морозы,