Лейла Берс - Штрихи к портрету бытия

Он взглядом комнату обвёл,

– Не может быть! Наверно сон!!!

И всё руками щупать стал, не веря собственным глазам.

– Так значит слышал голос я,

То не иллюзия была!

И долго чуду вся семья налюбоваться не могла.

Уж должен был обед истечь, Харон отправился в мечеть.

Вот вышел за ворота он, пред ним предстал соседский дом.

Соседа увидав жильё, он вспомнил враз условье то.

– Да тут дворец, не что дом! Как не подумал я о том?

Он взвесил против всё и за,

Но зависть застила глаза,

– Не может быть, чтобы условье перехитрить было нельзя.

Уж солнце село над Чечнёй, а наш герой не знал покой,

Пока к утру он не придумал решение проблемы той.

Он перед Господом предстал и так в молитве прошептал:

«Аллах Великий, помоги и мне машину подари,

Мой вызывать интерес машина марки «Мерседес».

Теперь-то будет знать сосед, ведь лучше «Мерседеса» – нет.»

И с миром лёг мулла в постель.

Уж занимался третий день.

Харон проснулся лишь к обеду

И, не умывшись, двор соседа через ворота увидал-

Тот их раскрыл. Народ стоял

И Магомеда поздравлял с тем, что его счастливчик сын

Да «Мерседеса» в дом пригнал.

Чуть не хватил муллу удар!

Молитвы час он ждать не стал

И в исступленье закричал:

«О, милосердный мой Творец!

Страданьям положи конец!

Я за покой ни дать ни взять,

Свой левый глаз готов отдать!

Пусть хуже буду видеть я, но, чтоб соседские глаза

Моё богатство не смущало,

Пусть поглоти́т их темнота!!!»

Подросла в одной семье девушка. Расцвела и похорошела. Одна за другой стали приходить к её родителям свахи.

В один день приехала с соседнего села дальня родственница, и тоже со своим интересом. После общих слов приветствия пригласила хозяйка дома гостью в свою комнату, а дочь отправила накрывать на стол. Собирает девушка угощение, а сама краем уха и прислушивается к женским разговорам.

– Есть у нас в соседях семья, люди уважаемые и небедные,-начала свою беседу гостья. – Сын у них единственный. Можно сказать, на моих глазах вырос. Образован, воспитан, красоты редкой. Вежливый мальчик, внимательный. Когда бы я его не попросила о мощи, всегда на него можно положиться. Была бы у меня дочка, не упустила бы я такого зятя; да-да, и не смейся…, – убеждала сваха хозяйку дома, – серьёзный парень, говорю тебе, обстоятельный, если что… – жизнь за девочку твою отдаст.

Ставит угощение девушка, а сама и думает:

– Что с того, что у них известная фамилия? Они у нас все известные, как принято считать. Дело-то не в фамилии, в человеке… И что-то не очень мне нравится, как дяци расхваливает их богатство. Неужели им так кичатся? Скорее всего это достаток, выставленный напоказ, что тоже им не в плюс.

То салат девушка подложит, то бульон в пиалы погорячее подольёт, да всё слушает гостью, да всё размышляет:

– Единственный сын, да ещё, если верить словам, красавчик-маменькин сынок, тут проблем не оберёшься, к тому же «временно не работает». В такой семье каждая конфетка из-под маминого ключа. Да-а-а…

Она аккуратно разлила чай по кружкам и поставила на стол.

Гостья продолжала неторопливо вести беседу, но девушка её уже не слушала.

– Зачем муж, который «если что» отдаст за меня жизнь? А если случай не представится…? – и она улыбнулась своим мыслям. – Разве такой нужен муж?… Нет. Муж каждый день должен понемногу отдавать жизнь своей жене, а жена – мужу. Вот, что мне надо, – и она незаметно подала знак матери, покачав головой.

Долгие годы жили через один забор два соседа. Один был очень уважаемым человеком. Долго изучал ислам, стал муллой; а потом открыл школу и там преподавал основы арабского языка и чтения Корана.

А другой с малолетства не любил науки, да так и вырос-ни Богу свечка, ни чёрту кочерга. Всю жизнь он ездил на заработки, со временем приобщился к выпивке и даже семье стал обузой.

Так уж случилось, что и умерли оба соседа практически в один день. Проходит сорок ночей, и вот встречает мулла своего приятеля в раю и сильно удивляется:

– Как, Аюб, и ты здесь?

–И я, – отвечает довольный Аюб. – Хочешь знать, почему?

– Хочу, – с интересом признался Бейбот.

– Здесь я потому, что за всю мою долгую жизнь я ни разу не съел кусочка слаще, чем ели мои друзья, и ни разу не лёг на постель мягче той, которая была приготовлена пришедшему в мой дом гостю.

В одной семье засватали старшую из дочерей уважаемые люди. И погрузилась вся семья и родственники в приятные хлопоты. Каждый старался к приданному невесты доложить свой подарок, да покрасивее, да подороже. А невеста знай все подарки пересматривает, оценивает, нарядно укладывает. Да всё ей мало кажется. То выпросит у отца денег на ещё один ковёр, то поменяет своё кольцо на мамино-более дорогое.

Наблюдает за ней младшая сестра, удивляется такой ненасытности. Когда же в чемодане сестры она увидела свой новый шарф, чаша её терпения переполнилась, и она пожаловалась родителям.

Долго отец с матерью смеялись, а потом мать и говорит: «Не думай об этом, дочка, купим мы тебе ещё шарф и не один. Жизнь, она такая… не объяснишь. Не зря у нас в народе говорят-«Если бы смогла невеста, то собственными руками разобрала по кирпичику дом отца и, погрузив на тачку, перевезла бы во двор мужа.»

Старик Хамбор был очень рад,

Что старший сын теперь женат,

Что после свадебных волнений,

Всё потечёт на новый лад.

Одно смущало старика,

Он замечал-его сноха

Уж больно ревностно и рьяно

Свои деяния блюла.

В тот день хамборова жена

На рынок ехала с утра,

Невестке наказав построже

По дому выполнить дела.

– Вот это двор! Вот это да!

Как тут прибраться в полчаса?

Метёлку тощую вертела

Холёная её рука.

Тут расторопная сноха,

Придумав, как решить дела,

Нацелено, бесповоротно направилась в сады свекра́.

Когда столбы и клубы дыма

Вдруг повалили из окна –

Хамбо́ра оторопь взяла:

– Что там такое? Что за дым?

Ужели где–то мы горим?-

И он стремглав во двор спустился,

Недоброй мыслью гоним.

Пыль заклубилася под ним,

В ней силуэт снохи-трудяги

Был еле-еле различим,

В руках огромная метла

Из тонких веток миндаля!

Не стал старик чинить разбор,

Вернулся в дом, поту́пив взор.

За ним и бойкая сноха.

– Теперь подушка… где она?

Я так устала! Надо сделать,

Чтоб мать довольною была.

Всю шерсть она перебрала,

Опять набила как могла,

Да вот досада-шерсти мало,

Подушка пышной быть должна!

– Где б шерсти взять, ну, хоть немного?

Чтобы хватило мне сейчас, –

Она тихонько размышляла,

На свёкра бороду косясь.