М. Грааль - Сто стихов

Опустошение…
Вот ненависти хуже вещь!
В глухом, бесстрастном отношении
Вот кто воистину зловещ!

Отводишь взгляд ты безразлично,
Когда влюблён в тебя иной;
Лицо ты сделаешь безличным
И взор потупишь ты пустой.

И скажешь: пусть ещё глядят,
Трепещут страсти в них пока,
Ведь вскоре и у них сердца
Сверкнут прозрачной коркой льда.

Корону надели на чело Людоеда —
Кого, вызывая приязнь и привычку,
Зовут Каннибалом. Всемирному свету
Представят его так любо-прилично,
Что каждый желать ничего не сумеет,
Как только склонить к нему всё, что имеет.

Не глупости ради последуют все
За глупой главой с нездоровой корою,
А потому что так любят везде
«Тёмные помыслы в помеси с кровью».
Всё, чего жаждет толпа и король —
Услады для плоти. И это их роль.

Хватит. Больше не скажу я слов,
Вновь кормящих демонов причины.
И не глуп в моих сетях улов.
Изложу бытье красноречиво.

Буквами смогу иных
Оказать себе услугу:
Ближе всех людей родных
Стану себе – лучшим другом.

Нет, мне не стоит дико портить
Те все основы стихотворства,
Что почерпали мы у тех,
Кто всех сумел поднять на смех.

Нет бури слов во мне, идей
И пользы тоже для людей.
Лишь счастья глупого – с лихвой
И горя милого (порой).

О, если были б мы хоть капельку похожи с тенью
Тех, кем являемся во снах безумцам бедным,
Слепым клонителям.
Ведь знают люди: вредно
Для них доказывать с мечтой и диким рвеньем,
Что люди не бывают злы —
Пока мы любим, мы глупы.

– Нет, ты не хочешь, чтоб я тебя любила.
Ты хочешь видеть страх в моих глазах.
Давно ты жаждешь, чтобы я убила
Всю страсть, что ты боишься испытать. —

Ты выдержишь статус: ты грубый, ты мрачный,
Тебе всё обуза – все люди кругом,
И гнутся они под твою песнь удачную —
Все под твоим равнозначным судом.

Быть может, что всякий и жаждет любви,
Ты – просто довольствуешь малым:
Публики язва иль радость молвы —
Знай, мне не нужен ты даром.

Но я бы тебя вознесла без стыда:
Дивясь, улыбаюсь всегда, как ты лих,
Не потому, что жизнь тебе дам,
А лишь, что ты затмеваешь других.

Нет, ты руки никому не подашь.
Но я бы пошла за тобой. Для чего?
Зачем объясненья? Они – только блажь,
Когда ты и я выбираем не то.

И, как с другим, не сыгралась бы шутка.
Думай, хотела что я быть с тобой,
Но ты проверь, проведя со мной сутки,
Что я не знаю, кто ты такой.

Как бы её не опошлили былью
И не задели похотью грузно,
Люди ещё не совсем уж забыли:
Только ли к женщине истинно чувство?
Нет – к человеку, миру, себе,
К верности слову, предкам, мечте…
Но когда молоды и пора жить,
Мы не спешим полюбить.

Я вижу, какой ты ужасный,
Чужою рукою пригретый в ночи.
Не слышишь других ты – кричи, не кричи
И с кем говорил – то не важно.

Хвалебной молвою однажды
Воспитанный сыном толпы,
Умеешь быть сущим во лжи.
Я вижу, какой ты ужасный.

А дом тебе – с той, что других посмелее,
Без гордости дева, чей хладен мотив:
Привяжет к себе, тебя не любив —
Такую судьбу для неё ты лелеешь?

Некрасивые, мы не любимы.
Нам пора уходить – мы стоим.
Не учась, мы не знаем причины,
От себя мы подале бежим.

И знакомое да́веча тонет
В тишине неглубокой души —
Никогда не нагрянут в притоны
Её сладкие песни мечты.

Мы бросаем во славу мгновений
Чудеса времён забытых,
Ослабляя силу явлений,
Что спускались к нам от святых.

В жизнь чужую мы входим без стука,
Не выносим иной слабый взгляд,
Через стены общаясь друг с другом,
Никогда не испы́тавши ад.

За что ты, Боже, дал мне полюбить
Такую бешеную Деву?
Её игривые напевы,
Я всё бы отдал, чтобы позабыть.

Её глаза секундно судят,
Но мне ответа не дают —
В них искры дьявола куют.
О, ведь она меня погубит!

Любви никакой я не знаю.
Входила в чьи-то я мечты.
Всегда один из двух страдает —
Так пусть страдаю я – не ты.

Идёшь по дороге, играешь с мячом.
Машина гудит, приближаясь.
Меняя прыжка темп, ведёшь горячо —
Водитель грубит, возмущаясь.
Но вот, проезжает мимо, и ты
Готов к продолженью игры.

Мяч рвётся на волю, и вдруг – под колеса,
Во след ему крикнешь: «Постой!»
За друга ты прыгнешь с высоких утёсов!
Играешь ты снова с судьбой!
Поймав, поругаешь: «Но-но»,
А сердце – уж в пятках давно.

Мы, люди, до боли смешные:
Что нам говори – всё не беда;
Упустим одни – подыщем другие,
Ведь грабли найдутся везде и всегда.

Не давай мне воли привитой,
Порицай меня больней,
Научи меня жизни забытой,
Где сомненья терзали слабей.
Я желаю себе покаянья,
Строки тихо шуршат в голове.
Я себя порицаю заранье
За остатки мольбы на щеке.
Я прошу, чтоб меня пожалели,
Прочно льётся бессвязный мой слог.
Я бороться с собой лишь умею —
Бесконечный души порок.
Загляни в мой глаз суеверный,
Покажи, что я спорю с тобой;
Воспитай меня слову верной,
Не воюющею с судьбой.
Я в себе вижу ту усредненность,
От которой бегут друзья,
Где талант ко всему – безысходность,
Когда нет применения.
И в любви я ищу растворенья,
Кто меня выбирают – не те,
Выбираю сама, без сомненья,
То же в дружбе ища, не тех.
«Слишком много тебя» – снаружи,
Тишина безличья внутри,
Слышу лекцию с тоном оружий:
«Неприличие детских обид».
И как быть мне – давно не найду
Я на жажду ответа питья.
Воспитателя духа ищу
В устращенье младого житья.

Спасти меня? Да… Погибаю,
Так одиночеством дрожа,
Что глупости не уступаю,
Что грубость свыклась у меня…