Елена Аушева - Небо в квадрате. Стихотворения

Небо ванильное нежно,
Воздух хрустальный прозрачен —
Шарфик повязан небрежно,
Писк воробьиный отважен.

Солнце льёт чистое благо,
Душу рождая к спасенью.
Ручка со мной и бумага,
День – как призыв к вдохновенью.

Лица прохожих размазаны губкой
Мокрого снега.
Большой незабудкой
В небе раскрылась вне времени Вега,
Ярким лучом
Отвлекая от бега,

Свет посылала на город из краски, —
Только напрасно! —
В надвинутой каске
Туча держала вокруг оборону.
Кисть, задрожав,
Обронила ворону,

Вывела дерева скрюченный остов —
Чёрный, нагой,
И заснеженный остров
Сказки лесной,
Зеленеющей зябко.
Кляксами хлопья текли для порядка…

Серым – дорога.
Вопросом – тревога.
Выше – ответы.
Где-то у Бога.

Всё было неверно, неправильно:
В кровь жаркую сердце изранено,
Горит обессиленно чувствами,
Мозг плавит стальными безумствами.

Спиральная высь ожидания.
Застывшее море признания.
Жизнь в будущем призрачна. Нервная.
Дорога слепая. Неверная.

Ошибочны мысли и действия.
Под пятками – острые лезвия.
Обрывы – под тропкою узкою.
Не мыслю. Не сплю. Только чувствую.

Молчание ватой удушливой
Застелит мне душу услужливо.
Я чувствую: что-то неправильно.
Истерзано сердце, изранено.

Сознание борется с истиной.
Есть выход простой и единственный:
Ошибки принять, хоть не нравятся.
И каяться. Каяться! Каяться…

Стеклянный шар вместил в себя
Огромный мир! Мы в нём веками —
Печалясь, радуясь, скорбя,
Не зная, что над головами
Прозрачный плен небытия:
Не чувствуем всевышней воли,
Наверх не смотрим. Ты да я —
Мы приросли к привычной роли.
А шар трясут. И снега кнут
Порой нахлёстывает щёки.
Мы не читаем – книги лгут
И ошибаются пророки,
Нам говоря о светлых днях,
И о любви, и о спасенье…
Стеклянный мир дрожит в руках —
Но кто-то рухнул на колени,
Он видит свет – поверх стекла,
Куда его душа стремится,
И истина ему видна:
Мы не в тюрьме. Мы просто птицы —
Наш мир комфорта скорлупой
По швам трещит – и распадётся.
И все уйдём. Кто в свет святой.
Кто в дверь другую. Как придётся.

В кровь колени израня,
Я плакать стеснялась в детстве.
Мудрая бабушка Маня
Дала мне совет в наследство:
– Жизнь, стрекоза, не просто
Классики да скакалка!
Шкура должна быть толстой,
Не чувствовать прутья и палку!
Что ты ревёшь, дурёха?
До свадьбы исчезнут шрамы!
Ты смейся, когда тебе плохо! —
И мазала раны бальзамом.
Юность, шутя, окунала
В жизни кипучие воды —
Шкура дубела, крепчала,
Хмельной пропитавшись свободой.
Шкура должна быть.
Шкурой.
Натянутой, туго-звериной.
Серой, с подпалиной сивой.
Прочной. Звенящей. Красивой.
Сто лет по законам века
Живу я спокойно, гладко.
Зверею. От человека
Осталась одна лишь пятка.

Музыка сердца – ритм барабана.
Заперто в клетке. То поздно, то рано
Мы различаем звучание пьесы,
Шёпот мелодии, что повсеместно
С нами: струною натянуто утро,
Отзвуки вальса – в снегу перламутром,
Розовой шалью – шуршанье заката…
Был ты глухим, но услышишь когда-то
Птичьи напевы, воды переливы,
Тихого шёпота странствий мотивы.
Сердце живёт в удивительном ритме!
Пеньем на сердце прольётся молитва —
Вечный оплот, и штурвал, и причал…
Так ты услышишь Того, Кто позвал.

Что останется нам в этом мире,
Если я перестану писать?
Мир не станет ни уже, ни шире —
Просто письма не станешь читать.

Не изменится жизнь в одночасье,
Если я перестану звонить,
И в эфире московских ненастий
Я не стану неловко шутить.

Жизнь продолжится.
Время не встанет.
И – будильники.
В шесть. Или в пять.
Мысль читаю свою на экране:
С добрым утром!
Прости.
Я опять.
Что останется нам в этом мире?
Целый мир.
И закат.
И рассвет.
Чашка чая.
Шаги по квартире.
Горечь чувства, которого нет.

Что останется?
Будни и спешка.
Расстояние.
Дни.
Города.
Письма-сводки звучат, как насмешка.
Почему не сказала тогда?

Что? – ты знаешь.
Ты видел глазами.
Ты же чувствовал:
Ночью и днём.
Нет.
Не буду я – вслух и словами.
Я оставлю всю жизнь.
На потом.

Бетонные стены-панели,
Сомкнувшись с другими домами,
Квадраты небесной купели
Нарезали над головами.
Синеет воздушная влага
Над каменным жизни колодцем:
В сердцах пересохла отвага,
Палимая яростным солнцем.
И кто-то, привычку-плацебо
Железной водой запивая,
Отважится броситься в небо —
И вынырнет, воздух глотая,
Холодной пронзительной спицей —
От края до края простёрта,
Земля в небесах отразится
Над линией горизонта.

Написаны стихи – не сжечь огнём.
Он не горит – обычный лист тетрадный.
Я время сотворю, где мы вдвоём,
Где согревает вечер нас прохладный.

Я снова слышу стук твоих шагов
И вижу улицы, где мы с тобой бродили.
Мельканья лиц, кружение домов —
Лишь декорации для мира, где мы жили.

Мы очертили невозможный круг,
Им отделив себя от прочих в свете,
И крепче не было сплетенья наших рук.

Забыв на время о своём билете,
Что в жизнь иную грубо возвращал,
Где нет тебя, лишь голос мне остался, —
Смотрел в глаза.
Нет, ты не обещал, Ты рядом был.
Ты лучшим мне казался.

Казался.
Нет, ты был.
Мы снова шли —
Сквозь наши дни, навстречу расставанью.
Мы снова врозь.
Мы вместе, но одни.
Я всё противиться пытаюсь расстоянью.

Я вновь берусь за ручку и тетрадь,
И снова строчки не спеша ложатся:
С тобой учусь любить и сострадать.
Стих не горит.
Не стоит и пытаться.