Ольга Осеневская - Два клоуна

Кого ты

Презираешь сам?

Всегда можно договориться,

Если этого оба хотят,

Можно не понимать, можно злиться,

Но можно договориться.

А если один против,

То ты сорвёшь голос,

Зубы сточишь до дёсен

Не убедив.

Всё просто – он договариваться

Не хочет,

И потому диалог

Превращается в монолог,

И печален итог.

Ты в отчаянии —

Договориться не смог.

Нет – это он не хотел,

А тебе урок.

Вспомни, как Он говорил

Margaritas ante porcos [1] Margaritas ante porcos – жемчуг перед свиньями. .

Жаль, не сразу мы понимаем,

Кто перед нами.

Куст смородины, весь наряженный,

Жемчугами сияет чёрными,

В лесу ягоды красные, сладкие,

А мир занят своими войнами.

Посмотри, как поля все раскрашены

Васильками воздушными синими,

Колосками пшеницы тяжёлыми,

А мир занят своими минами.

Над землёю небо высокое

Режут крыльями ласточки, ястребы,

Чуть пониже порхают бабочки…

Мир захвачен военными гангстерами.

Мир – совокупность всех форм материи,

Война – конфликт интересов,

Если хочет фиалка вырасти,

Ей уступит травинка место.

Ничему нас не научили

Хиросима и Нагасаки,

Ни Хатынь, ни пустыни Сирии…

Мы не помним или забыли?

И всё шире Калинов мост,

На котором битвы идут,

На том берегу тишина и погост,

А на этом – смородины куст

Плачет чёрными жемчугами,

А мы давим его сапогами.

Бывает, с утра понимаешь

Сразу, что день не твой:

Проспал, опаздываешь, кошку пинаешь,

Всё не так! Боже мой!

По пути собрал все светофоры,

На заправке бензина нет,

Везде пробки, везде заторы,

Телефон вдруг сдох, пропал Интернет.

На работе – выговор сразу,

Всё срочно – ещё вчера!

Без обеда и без припасов,

К концу дня ты ни два и ни полтора.

Чуть живой, злой и голодный,

Добираешься ты домой,

На столе стоит чай холодный…

Всё не так! Боже мой!

И вдруг сквозь ночь и сквозь время

Звонок. От тебя:

«Я почувствовала и прилетела.

Встретишь?» – «Да».

Усталость рукой смахнуло,

Мчу за тобой счастливый,

Светофоры зелёным моргнули,

Провожают красным ревниво.

«Я насовсем вернулась,

Примешь?» – «Конечно, да».

Лучший день в моей жизни случился,

Вот бы всё это навсегда.

Я вёз её мокрыми улицами,

Улыбался и пел в душе́,

Фонари кланялись нам ссутулившись,

Правда – с милою рай в шалаше.

На работу теперь провожают,

К ужину ждут, встречают,

Меня любят, меня понимают

И на моём плече засыпают.

Мой худший день обведён

Фломастером красным,

Жизни путь освещён.

Я счастлив.

Много ли надо? Мало?

Нисколько и ничего.

Главное, чтобы небо послало

Тебе – Твоего.

Все цветы мира тебе отдам,

Не сорванные, а живые,

Которые где-то растут по лугам

И ароматы дарят хмельные.

Все звуки леса и пенье птиц,

Вкус зимний, горький калины красной,

И россыпь нежной травы кислиц,

И лилий запах волнующий, страстный.

Всё волшебство гладиолусов строгих,

На нас смотрящих сквозь призму лета,

И незнакомых цветов одиноких,

И крокусов синих – весны браслетов.

Ромашек скромных в полях стоя́щих,

Их много-много глазастых умниц,

Таких белоснежных и настоящих,

В лесу цветущих или вдоль улиц.

И розы царственные в росе

Тебе пусть дарят нежнейший цвет,

И яблонь дымку во всей красе,

И земляники лесной букет.

Все краски мира тебе, тебе

Сквозь расстояния посылаю,

Я благодарен своей судьбе,

Что ты скучаешь и я скучаю.

Пришла беда, без спроса.

Друг – красавец, плейбой,

Не задал ни одного вопроса,

Просто сказал: «Я с тобой».

Вместе прошли сквозь страх,

Преодолели боль, отчаяние,

Свечи ставили вместе в церквах,

Пред иконами плакали неприкаянные.

Прислонившись друг к другу,

Преодолели и победили.

Не разбежались мы, с перепугу,

А беду в любовь превратили.

Мне уютно в объятьях

Не предавшего, не сбежавшего.

За что мне такое счастье?

Спасибо Богу, его приславшего.

Я за ним и в бой, и в разведку,

За него и в огонь, и в омут.

Захочет – стану я домоседкой,

Нет – буду чудить вне дома.

Мы интересная пара: Он – блондин

Высокий. Я – маленькая брюнетка.

Прохожие вслед: «Погляди,

Он – червонец, она – монетка».

Прошли годы. Я стала выше:

Он в коляске, седой старик,

Плохо видит, почти не слышит,

Добрый, бледный мой снеговик.

Часто в парке мы с ним гуляем,

Кормим белочек, слушаем птиц.

И прохожие вслед вздыхают:

«Он – прям карлик, она – из цариц».

Время меняет лица,

Спину согбенной делает,

Старушкой станет девица,

Блондин – лысым, с пробелами.

Оно не меняет душу.

Спасибо тебе, мой плейбой,

За то, что проснувшись слышу:

«Любимая, я с тобой».

Мне даже вздохнуть больно,

Руку поднять, смахнуть слезу,

Которая катится самовольно

На синеватую бус бирюзу.

Онемело, окаменело,

Не помню, как жить-быть,

Как я могла, как посмела

Полюбить и не сметь забыть.

Кожа помнит прикосновенья,

Запах твой везде и вокруг,

Кудри съёжились без движенья,

Образуя клубки гадюк.

Я бабочка из его коллекции,

Имя мне – Алкино́й,

Редкой природной селекции,

В качестве украшения взяли меня

Домой.

Я прожила две недели в неволе,

И не стало красавицы,

Меня пришпилили булаво́й

Под стекло, маяться.

Помню, бабушка говорила:

«Раньше смертушки не помрёшь».

Ох ты горюшко, моё горе,

Не сотрёшь тебя, не сметёшь.

Повстречала, но не увиделись,

В мою книгу он заглянул,

«Смотрите бабочек на бумажном

Носителе?»

Голос твой за спиной вздохнул.

«Моя мама – анималист,

Это её работы».

«Тогда я – коллекционист,

Приглашаю к себе вас, в субботу.»

Ничего у меня не ёкнуло,

Стало страшно, что жить не хотела,

Повернулась с душой застёгнутой,

Только чуточку побледнела.

Он узнал. Суета в глазах:

«Здравствуй, а я искал,

Ты тогда так внезапно исчезла,

Закатила ненужный скандал…»

«А та бабочка, улетела?»

«Может встретимся, поговорим?»

«В этом городе мы проездом

И на поезд уже спешим,

Я давно вдова, не невеста».

Мне всё время казалось,

Что увижу и задохнусь…

Ничего, ничего не осталось.

Я жива и этим горжусь.

«Мама, кто это? Он красивый!»

«Он никто. И зовут никак.

Он просто пятак фальшивый,

И против меня – слабак».

Хорошо, что тогда я не умерла,

А ведь хотела, а ведь могла…