Илья Бирюков - Ритмы созерцания

Я вызываю призрак вдохновения
Из темноты таившихся глубин.
И вдруг услышу всплески озарения,
Он подплывет – дракон, неуловим.

Он обогнет своим беззвучным пением
Мой скудный ум; не оторвать ушей.
Пучину подсознания волнением
Своим качнет – колышется в душе
Таинственный огонь, огонь везде уже.

Да, призрак, чую я твое дыхание,
И показалось, я – что это он,
Но он нырнет под воду ожидания
И притаится среди мутных волн.

А я прочту написанные строфы,
Что диктовал тот вдохновленный дух,
И в бездну тьмы я вглядываюсь снова,
Но гладь чиста. Огонь давно потух.

Сознание восстало из небытия,
Очнувшееся тело болью напоя,
И в памяти легла вопросов толчея.
Да связаны конечности.

Тонометры больных фиксируют сердца —
Зелёные колы, пугливая черта.
За той живой чертой – немая пустота.
Ночная тишина вокруг.

И то, что было «я» – причудливый прибор,
Катетер, трубки, зонд – спасательный декор.
Смерть отошла к стене, отсрочен приговор.
Но жажда мучит.

Он долго смотрел:
Что там, за стеной?
Там прошлого дух,
Здесь – время разрух.

Она где-то там…
Почти что нигде,
И он вспоминал,
Он долго молчал.

Там – пальцы её
Дрожали, любя,
Здесь – боль пустоты
Да пепел мечты.

А в облаке скорбь.
Багряный рассвет
Сосёт его кровь,
Отпустит – и вновь…

Закрыл он окно,
Чтоб не дуло весной,
Там воздух больной,
Там воздух чужой.

Вокруг тишина,
Тоже давит на грудь,
И трудно дышать,
Но страшно отдать…

Он завтрак принёс,
Жуёт, с тошнотой,
Без воли в глазах,
Нет силы в руках.

Он вышел за дверь,
И всё как всегда,
Но утро скулит
Да память знобит.

Будний день. Летний полдень тянулся,
Жёлтый карлик смеялся вверху,
Городок в тёплый свет окунулся,
И поэт поклонился стиху.

На проулочную дорогу,
На разбитый горячий асфальт,
И, прищуривши глаз немного,
Вышла кошка, смотрящая вдаль.

Не услышал тот зверь поворота,
Озадаченный чем-то своим,
А к шоферу подкралась дремота,
И обзор был плохой, и засим…

Колесо чуть подпрыгнуло страшно,
И другое подпрыгнуло чуть,
А последствия были ужасны,
Да прохожий увидел ту жуть.

Кошка выгнулась как-то нелепо,
Удивлённо и дико глядя,
И задёргалась адски, свирепо,
А немного, чуть-чуть погодя

Быстро брызнул один на дорогу
Светлой крови тончайший фонтан,
И второй подоспел на подмогу —
Извергался агонии вулкан.

Не кричала она во всё горло,
Как истошно все кошки орут,
Тихий хрип раздавался из жерла,
Смертной лавы затянут хомут.

Кошка сникла, погибельная пляска
Оборва́лась, по счастью, стремглав,
Но на морде животного маска
Рисовалась, страдание обняв.

Тут водитель вдруг мать чью-то вспомнил
Да скользнул в безразличную даль,
А прохожий, чей взгляд похоронный,
Подошёл, облачённый в печаль.

Оттащил ещё тёплое тело
Он на землю, погладив тот труп,
И побрёл к неотложному делу —
Поглотить недоеденный суп,

Размышляя о тех эпилогах,
Что взойдут ещё, как урожай.
То не кровь пролилась на дорогу —
Это жизнь отхлебнула свой чай!

Весна.
Красиво.
Сирень.
Крапива.

Листва.
Природа.
Жуки.
Стрекозы.

Тепло.
Раздолье.
Пикник.
Застолье.

Похмелье.
Пиво.
Весна.
Красиво.

Закат.
Волнение.
Рассвет.
Мгновения.

Светло.
Спокойно.
Удобно.
Вольно.

Бело.
Цветение.
Дух.
Ощущения.

Яблоня.
Слива.
Весна.
Красиво.

Мысли обрастают мясом грёз,
Хаос подсознания разум рвёт.
Смысл растёкся по сочным образам,
Поёт реальность голосом сорванным.

Волю изгибает сонный ум.
Создание вдруг порождает шум —
Хлопают крылья желаний подавленных.
Копятся миги явью оставленных.

И опустился вящий океан —
Пустой и липкий,
Где было неба радужный обман.
Всё было зыбко.

И придавила толща тесноты —
Ко дну прикован.
На горизонте робкие черты
Надежды сжёваны.

И безысходность обнимает грудь.
А было что-то?
Открыть года, к былому заглянуть:
Гнилые всходы.

Цветные тени в царстве полуснов —
Вот та реальность,
Что распустилась тяжестью даров,
Взошла печально.