Станислав Ведринцев - Жизнь в рифму…

Уж ночь настала. Тишина.

Во мраке девичьих покоев

Томиться сердце молодое,

Сорвать вуаль пытаясь сна.

Княжна в ознобе пребывая,

Рассвета скорого желает,

Твердит молитву впопыхах,

Чтоб с ночью прочь ушёл и страх.

В её душе – едва окрепшей,

Любви зажегся огонёк.

Боярский сын его разжёг,

В ней чудо Господа узревший.

И вот не спит всю ночь она,

Боясь забыться в недрах сна…

Глядит с печалью мокрых глаз

Скорей б пришёл тот самый час.

Вовсю уж солнце украшает

Багрянцем сочным небосвод

И соловей в саду поёт,

День долгожданный наступает.

Княжна, так глаз и не сомкнув,

Легко по лестнице порхнув,

Бежит уж в сад встречать зарю

И подпевает соловью.

С рассветом сердце встрепенулось:

Всё ближе, ближе светлый миг.

Сквозь ветви виден солнца лик,

Она ему с душою улыбнулась.

"О как прекрасно всё вокруг

И дивный сад, цветочный луг!"

Блаженно Господа убранство,

Любви небесной – постоянство.

В опочивальне князь проснулся.

Ещё вчерашний бродит хмель,

Сапог со злостью бросив в дверь

В сердцах по матушке ругнулся.

Слуга явился в тот же час:

– А ну подай, треклятый, квас!

Ох, чуть не помер в эту ночь…

И позови скорее дочь!

Княжна тем временем вернулась

И в сенцах встретила слугу:

– Извольте, батюшка зовут!

От слов сих сердце встрепенулось.

И, не заставив себя ждать,

Пошла судьбу свою встречать.

В душе ведь не было сомненья -

Отец ей даст благословенье.

Взошла, покорно – очи долу,

Сама дрожит, как лист нутром.

Отец хрустит уж огурцом,

Налив стакан себе рассолу.

– Вчерась, ты ведаешь, был гость,

Их род, – как в горле рыбья кость,

Щенок евоный – ты учти,

Пущай хлебает лаптем щи.

Ишь, проходимец, куда метит?

Давай мол дочку под венец,

Каков, видала ты, наглец!

Пришлось его мне палкой встретить!

Что смотришь? Думать позабудь!

И только спробуй мне взбрыкнуть!

Не доводи, дочь, до греха…

Тебе нашёл я жениха!

Как ливнем огненным по сердцу

Прошлись те батюшки слова,

Стоит – ни жива, ни мертва,

Едва ли держится за дверцу.

Не верит – нет, не может быть!

Как мог со мной так поступить?

В душе всё будто опустело

И неподвластно стало тело…

Лежит, несчастная, в бреду:

Душа и плоть пылает жаром,

Никто не нужен ей и даром,

За что послал Господь беду?

Постыло всё – одна лишь мысль:

– "Скорей покончить эту жизнь.

С не любым жить я не сумею,

Уж лучше так – петлю на шею…"

Отец к полудню уже пьяный

Слуге ещё нести велит,

А за одно и дочь бранит

За норов в матушку – упрямый:

– У, своенравная – вся в мать!

На кой мне нужен такой зять?

И хоть он роду не простого…

Не быть тому! Вот моё слово!

А ну-ка, Фролка, лей до краю…!

Ступай скорее в дом Петров,

Пущай Бориска шлёт сватов,

Мы завтра свадьбу и сыграем.

Наташке, слышь? Вели вставать,

Гостей, скажи, мол ей встречать.

И пусть оденется богато,

Чтоб обомлели сразу сваты!

А что ж княжна? В бреду сознанье,

Едва губами шевелит,

У ног её, в слезах, сидит

Служанка княжья – тётка Марья.

Ступай, родная, ты к Андрею

Пусть он придёт ко мне скорее,

Едва ль до ночи доживу,

Скорей, скорей тебя прошу…

Блеснул в глазах огонь надежды:

– Я знаю – он меня спасёт?

И пусть увозом увезёт,

Но буду с ним я, как и прежде…

Уж лучше тайно обручиться,

Чем жить всю жизнь, как в клетке птица.

Явился б только милый мой

И взял меня скорей с собой!

Под вечер в дом сваты явились:

Сам князь в дверях их привечал,

Как дорогих гостей встречал,

А те, в ответ, земно клонились.

– Хлеб-соль вам – гости дорогие!

Прошу испить меды хмельные!

У нас голубка, ваш купец,

Ну, покажись нам, молодец!

Жених предстал пред очи князя:

Щербат, нос на бок, глаз косит

И пузо до колен висит.

И хмель его покинул сразу.

– Извольте в дом! С крыльца негоже…

Жених шагнул с довольной рожей,

Ещё один изъян явил -

Он ноги еле волочил…

– Да, ты садись, Борис Ильич! -

К столу гостей князь приглашал.

Потом слугу к себе позвал:

– А, ну Наташку мне покличь!

И, слышь? Без глупостей, велю!

Пущай в наряде, как к царю

Перед гостями явит лик.

Ну, всё ступай скорей, старик!

Слуга за дверью быстро скрылся.

Князь сел за стол под образа,

Махнул рукою три раза, -

Как будто бы перекрестился…

Потом свой снял кафтан он жаркий,

Налил гостям по доброй чарке:

– Ну, что ж сваты, за: быть добру!

Сыграем свадьбу по утру!

Когда ж слуга к княжне поднялся

И в дверцу к ней он постучал,

Ему никто не отвечал,

В сердцах он даже испугался:

– А ну, что сделала с собой?

Стучит опять: – Княжна, открой!

На дверь он с силой навалился

И с треском в комнату ввалился:

– Наталья Дмитревна, позвольте?

К гостям скорей спуститесь вниз

И чтоб без дури и каприз,

Да, в чём по краше быть извольте!

Призыв остался без ответа.

Слуга вдруг в крик: – Княжны-то нету!

Ой, мать честная, где ж она? -

Стоит в испуге у окна…

Конь белый мчит играя гривой

Под стук пылающих сердец,

Несёт влюблённых под венец

И приближает миг счастливый.

Княжна в объятиях Андрея

Спасалась будто от злодея.

Покинут в спешке отчий дом,

Но всё ж не мыслит об ином.

И пусть вся жизнь перекрутилась,

А прежней больше не вернуть

Другой избрать пришлось ей путь,

Иначе б с горя удавилась.

Судьба порой – учитель строгий,

Она приветлива не многим.

Чтоб счастья кроху получить,

Жизнь нужно искренне любить…

Господь сегодня в настроеньи!

Откинув масло и гуашь,

Он нежной пишет акварелью

Октябрьской осени пейзаж

Вот, небо светло-голубое,

Под ним оранжевая даль.

Дубы одеты в золотое,

На клёнах алая вуаль.

Берёзы, ясени, осины:

Их солнце тронуло листву,

Печальны ивы, но красивы

И вязы в огненном цвету.

Пылают сочные рябины

И золотятся тополя,

А яблонь спелые рубины

Встречать остались холода.

Господь картины пишет вечно,

Умеет, мастер, удивить,

Своей манерой безупречной

Заставит осень полюбить…

Осень закрасила гладь голубую

Серыми красками пасмурных туч.

Землю укрыв в пелену ледяную,

Солнечный спрятав за пазухой луч.

Холод могильный нутро пробирает,

Сыростью душит туман – пустотой,

Время – и то в тишине замирает,

Тяжек душе – этот мнимый покой.

День словно ночь крепко спит – нелюдимый.

Грустен безмолвной природы портрет.