Владимир Нефёдов - Гуляя ночью по столице. Откровенно о сокровенном

Предо мною белели колени,
Пятки ровно в ладони легли
И в тепле потаённой мишени,
Причиндалы укрылись мои.

Несомненно в каком-то дурмане,
Долго ноги держал я в руках,
Мы бежали вдвоём по нирване,
В четырёх разномастных стенах.

Представлял я себя жеребёнком,
Только грудь я чужую сосал,
Но потом появлялся мальчонка,
Что верхом на кобыле скакал.

Вдруг забилась безумно партнёрша,
Стон протяжный раздался в ушах,
Тут ко мне подошла билетёрша,
Фильм окончен лишь титры в зрачках.

Я на кресле сидел в кинозале
Видно просто случайно заснул,
Да приснился мне в самом финале,
Этот странный душевный разгул.

Именины просто отмечали,
Царственной хозяйка лишь была,
Мы шутили много выпивали
И вдвоем ушли из-за стола.

Гости продолжали веселиться,
Спальня нам понравилась двоим,
Платье как ненужная тряпица,
С лифчиком я справился тугим.

В общем кое как мы обнажились,
В поцелуе сблизились уста,
Никого совсем мы не стыдились,
Дверь была для всех не заперта.

Я рукой пошарил у порога,
Вроде всё нормально, приступил,
Но врата желанного чертога,
Видимо никто не окропил.

Было там практически шершаво,
Я себе безудержно натёр,
Синяком казалась вся держава,
Вот такой у ней там был шатёр!

Ирокез безупречно тянулся,
К гладко выбритым белым губам,
Рот натужно судьбе улыбнулся,
Руки-ноги лежали по швам.

Начиналась большая проверка,
Всего тела, чтоб им обладать,
Пережить красоту фейерверка,
Все забрать, что готовы отдать.

Ноги сами собой размыкались,
Показался невинный разлом
А глаза безусловно купались,
В этом месте, как будто тайком.

Доступ скрыл глубину всей детали,
Лишь поверхность блестела от слёз,
Совокупность незримый печали,
Весь процесс принимала всерьёз.

Потекли благоденства минуты,
Чувства скрыли неистовства срам,
Не нужны для любви атрибуты,
Раз пустили блаженного в храм.

Как ноты помнят вальс Россини,
Так помнят прежнюю любовь,
Эффект влияния гордыни,
Всё повторить мешает вновь.

Готов лежать с тобой в постели
И думать: «Боже где предел?»
В такой любовной канители,
Как не творить греховных дел.

Пускай невидим запах тела,
Зато эмоций через край,
Поможет Бахус* нам всецело,
Любви снять новый урожай.

Покой в душе лишь только снится,
Амур* пустил стрелу опять
И дней безумных вереница,
Заменит тишь и благодать.

Нам улыбнуться лучше сразу,
Чем целый век потом мечтать,
Стряхнуть оков с себя заразу
И наслаждаться жизнью всласть?!

Как хаотична часть движений
Когда в руках не поводки,
А груди мнешь с остервененьем
И крутишь пальцами соски.

Они тугой свисают шлейкой,
Ты молча тянешься их назад,
Перед тобой белеет шейка,
Сам ягодичный мнёшь фасад.

Партнёрша тоже начинает
Толкать безудержно тебя,
Всё глубже стебель проникает,
Блаженство рушит твоё я.

Сегодня праздная гулёна,*
Сама подставила свой тыл
И ножки сказочного трона,
Потрогав, тут же оголил.

И вот теперь неся блаженство,
Миг страсти бурно познаёшь,
Утехи плотского главенства,
Любви безудержный кутёж.

Как-то было, я задумал,
Сколько можно нам любить,
В глубине чужого трюма,
Не порвётся страсти нить?

Без святого договора,
На партнёршу взгромоздясь,
Та с изяществом танцора,
Мне бесстыдно отдалась.

Очень долго мы скакали,
Два часа пытали срок,
Словно выкован из стали,
Этот дивный пирожок.

Сколько не было бы страсти,
Всё равно придёт конец
И его разумной власти,
Распадается венец.

Я спокойно вынимаю,
Наигрался мой пострел,
Очень даже понимаю,
У любви есть свой предел!

«Какую нынче выбираем спальню?»
– Вопрос я задал ей по существу,
– «Да мне с тобою надо наковальню,
Где будем предаваться естеству.»

– Такие возникали разговоры,
Когда встречались тайно у неё
И сплетни были да ещё и споры,
Когда чужое мыли мы бельё.

Всё так и длилось, долгие бы годы,
Не знали – муж, а так-же и жена,
Считаю это просто зов природы,
Но оплошались – я или она?

Всё тайное всегда бывает явным,
Так мы с тобою это дождались,
Приятелей нас любящих подавно,
Чужая очень, привлекает жизнь.

Теперь все скажут может лицемерно,