Сергей Виноградов - Наследие. Том первый (1967 – 2016)

В разлуке осень не виновна.

Кто только с небом обручён

Не должен резать грудью волны…

Живут во мне твои слова:

Любовь убита под откосом!

Так ты ж одна со мной была…

Так кто убийца?

С тем вопросом

Хожу и думаю, страдая,

Ответа не найду ни в чём…

Злюсь на себя,

А злясь, рыдаю,

Тебя считая палачом.

Я в небо рвусь,

А ты боишься,

Чтоб я однажды не сбежал…

И под откос

Спихнуть стремишься

Меня. И притаив кинжал,

Взмахнёшь рукой —

Любовь убита!

…Сентябрь отпел, отбушевал

И я тобою позабытый

Упал сражённый наповал.

Оставив песню недопетой,

Свои стихи не дописав,

И словно дым от сигареты

Я таю тут же на глазах.

…Лишь одного я не пойму:

Ну, почему же под откосом?

А почему же не в Крыму?

Там море – спрячешь без вопросов…

В лютый зной

В июльский полдень

К автомату на Сенной

Прихожу…

При всём народе

Говорить с чужой женой.

Замолчали люди

Тут же,

Вот уж шепчут за спиной:

Это надо же! При муже

Говорит —

Пошли со мной!

…А от зноя трубка рыжа,

Жарит так, что мочи нет,

А она бубнит обиженно:

Муж приехал на обед!

За стеклом

Людишек месиво

Шепчут: знать, не повезло!

Ах, зачем трубу повесила,

Нет монеты как назло…

А вокруг на удивление

Целое столпотворение:

– Знать не хочет!

– Кто? Актриса?

– Ну даёт, и он туда…

– Как зовут её?

– Лариса

Я расслышал без труда…

– Что ж он

Голову морочит ей?

– Ненормальный…

– Просто псих…

– Муж был дома,

Между прочим…

– Ну а он?

– Читал ей стих!

И пошло гулять

В народе…

На Сенной зевак

Не счесть!

А я ей хотел пародию

Эту вот, как вам, прочесть…

Зубная боль грызёт всю ночь меня.

Я до утра и маюсь с ней и мучаюсь.

Который час в ушах моих звенят

Оркестры нервов к боли не приученных.

Вот так бы совесть мучилась порой,

Была б тогда и боль вполне терпимой.

Я для неё, конечно, не герой,

Но, видимо, им стать необходимо.

А я пасую вновь и анальгин

От боли принимаю. Так уж вышло —

Ни совести в угоду, ни другим,

Кто эту боль мою, увы, не слышит.

Мне оправданий нет перед собой,

Я как и все, такой же – не из стали.

…Когда у совести опять зубная боль,

Мы быть людьми ещё не перестали.

По джунглям каменным бреду в ночной тиши.

Чужие окна смотрят равнодушно,

Как я ищу дорогу в Храм души.

Им ничего подобного не нужно.

За ними споры все разрешены,

Там совесть спит за прочными замками

И нет там ни пороков, ни вины —

Кто ж будет заниматься пустяками,

Когда вокруг владычествует ночь…

Лишь только я сомнением ведомый

Бегу один из этих джунглей прочь,

Без прав на ночь. И, как она, бездомный.

Ищу в себе надёжный свой приют

Без толстых стен и без ненужных окон,

Но в доме том, где ангелы поют,

Меня пока не ждут. Не вышел сроком…

Решил однажды бог-творец

Открыть чудесный свой ларец —

По паре тварей из ларца

Взял, чтобы не было конца

Началу жизни на планете.

Чтобы пошли у тварей дети,

Потом, чтоб дети у детей,

А из Адамовых костей

На свет он Еву сотворил,

И людям разум подарил.

Но чтобы люди не зазнались,

И чтобы всё сполна познали:

Любовь и смерть, восторг и боль —

Чуму для них создал и корь.

Привил им лесть и славы зависть,

Войну придумал для забавы.

Всё вроде бы учёл творец:

Земля – один на всех Дворец,

Где люди – все друг другу братья.

Неплохо! Если ж разобраться,

Создатель что-то не додумал —

Войну создатель зря придумал!

И стал творец людей губитель…

Зачем тогда создал обитель,

Чтоб ждать в ней смерть ежеминутно?

Но, может, это божья шутка,

Такая же как ад и рай?

Но бог молчит. Сам выбирай —

Сказал себе я, в мир жестокий

Явившись точно в божьи сроки.

Уходят люди. Песни остаются.

С годами в них словесная руда

Так переплавится, такие отольются

В них строки – будет песня хоть куда!

Уходят люди. Мрачные прогнозы

Не стройте у присыпанных могил.

Пройдёт печаль. Заменят песней слёзы,

Как эстафету, передав другим.

Уходят люди. Остаются дети.

И будут внуки будущих детей

Петь наши песни. Знаю, что и эти,

В многоголосье новых площадей.

Уходят люди. Сменятся эпохи,

Но сколько не промчится тысяч лет,

А песни будут жить. Не так и плохи

Дела у нас, коль песням сносу нет!

Я живу не в «Англетере» —

В доме номер пятьдесят,

В комфортабельной «фатере» —

Фотографии висят

Тут и там вокруг по стенам.

Здесь – Она, а там – Поэт —

Комфортабельный застенок!

Всё в нём есть – свободы нет,

Нет душе моей простора…

И санузел есть и лифт,

Десять метров коридора,

Только места нет для рифм!

Есть верёвка бельевая…

Знай, живи, довольный всем!

Но душа – она ж живая,

И поэту тридцать семь.

У вечности в её календаре

Вся наша жизнь не дольше, чем мгновение…

Рождаемся мы, чтобы умереть

И снова ждать на небе воскресения,

Чтобы опять вернувшись в эту жизнь,

Искать тебя из жизни моей прошлой…

Но только ты любить не торопись

И не люби других, моя хорошая…

Найду тебя. А ты поверь и верь

Ведь без тебя нет смысла возвращаться…

Тогда и смысл сегодняшних потерь

Уже не в том, чтоб навсегда прощаться.

Найду тебя. И вечная любовь

Из века в век в нас будет продолжаться.

А если что-то вдруг пойдёт не так —

Останется на Бога обижаться…

Я знаю, почему Вы так грустите

Я знаю, почему печаль из глаз

Я Вас люблю. Но вы меня простите,

Не всё в любви зависит лишь от нас…

Я ухожу. Надолго ли? Не знаю.

Вернусь ли к Вам? Не знаю. Я не Бог.

И ждёт ли где-то Вас любовь другая?

Не знаю я. Но Вас простить бы смог…

Я ухожу в туман и неизвестность

С собой Ваш взгляд печальный уношу

Да и слова любви сейчас не к месту…

Я их Вам завтра, может, напишу

Быть может, если пуля не достанет

Меня вперёд. И жизнь мне не прервёт…

Но сердце моё биться перестанет

И даже от любви не оживёт…