Эдуард Струков - Отпусти меня восвояси. Новый русский эпос

я – студент второго курса института,

самоуверенный циничный юноша.

По вечерам я сбегаю из дома

пить мерзкую местную водку с кем попало.

Однажды, в промозглый осенний день,

когда бабушка уходит в магазин и на почту,

я осторожно выношу дедову «тулку» из чулана,

сажусь возле дивана на табурет,

кладу ружьё на колени

и пристально смотрю деду в глаза.

Я хочу, чтобы он понял меня,

и похоже, он что-то понимает.

Он почему-то радуется, как ребёнок,

он волнуется, он силится мне что-то сказать,

тычет на ружьё, тянет пальцы к стволам.

– Да, – слышится мне. – да, сынок! Ну!

Тяжёлый морок сгущается в моей голове.

Я знаю – дед в моей абсолютной власти,

никто и никогда не станет разбираться,

как сумасшедший старик добрался до ружья.

Любая российская деревня

хранит и не такие тайны…

Кто-то другой просыпается во мне —

и это точно не человек.

Страшным усилием воли

я не пускаю этого зверя за флажки.

Спасибо физической закалке,

полученной в летнем стройотряде —

я еле-еле успеваю отодрать

чугунные дедовы пальцы,

цепляющиеся за цевьё

в опасной близости

от спусковых крючков.

С трудом перевожу дух,

понимая, какой же я дурак.

Зачем я приволок это чёртово ружьё?

Оказывается, я очень люблю,

и даже жалею своего деда.

А когда любишь человека,

то можно немного его и потерпеть.

Вся моя ненависть куда-то исчезает за полсекунды.

Я улыбаюсь деду: «Живи, старый!»

А он почему-то вдруг горько и безутешно плачет…

Назло всем чеховским заветам

от греха подальше

вечером того же дня

я меняю чёртово ружьё вместе с патронами на самогон.

Дед умрёт через три долгих месяца,

на неделю пережив Андропова,

бабушка проживёт одна ещё тридцать пять лет,

я вырасту, постарею,

похороню бабушку

и только тогда

наконец-то

расскажу всю эту историю.

Мало кто сейчас помнит

про «чеченскую водку».

А в девяностых это была

самая что ни на есть шикарная

прибыльная коммерческая тема.

Торгаши брали у чеченцев

«левую» водку на реализацию,

продавали, делили «кэш» —

и всё это происходило,

минуя карманы государства.

Другая страна была, что тут говорить,

и жили она тогда по иным законам.

Примерно, как звери в лесу.

Докатилась эта водочная тема

и до наших отдалённых мест.

Примчались к нам, в тихий городок,

на крутых японских иномарках

таинственные небритые кавказцы

в длинных кожаных пальто.

Директор торговой фирмы,

у которого я тогда работал,

был великий кидала и плут,

но новоявленные партнёры

о его подвигах ничего не знали,

а потому с ходу ударили по рукам,

и через месяц мы получили

«на ответственное хранение»

целый эшелон водки.

Водку – кстати, неплохую —

реализовали влёт.

А «хранение» было придумано,

чтобы налоги с оборота не платить.

Пришло положенное время,

приехали хозяева водки за деньгами,

а денег у нас нет.

Вложил их наш босс, недолго думая,

в какой-то другой мутный прожект,

он тогда квартиры с «откатом» скупал

у отъезжающих в Израиль.

Ну, тут начался шум, крики

«рэзать вас как баран будим» —

но уехали кавказские партнёры

всё-таки не солоно хлебавши.

Тогда ведь уже вовсю шла

первая чеченская война,

где-то там далеко-далеко

что-то стреляло и горело,

но всё это было как телешоу —

цинковые гробы тогда ещё

до наших мест пока не дошли.

И надо же такому было случиться,

что поссорился наш директор

с местной налоговой полицией —

пожмотился подарить ребятам

пару ящиков этой чёртовой водки.

Ну, завертелось…

Возбудили полицейские дело,

начали всех нас таскать:

«Ребята, вы патриоты или нет?

Они там наших мальчишек режут,

а вы их тут покрываете!»

И оказалось – о ужас! —

что никакого договора

об «ответственном хранении»

у нас не было и нет,

забыли в спешке оформить.

А он «должон быть»,

иначе светит нам штраф

размером с городской бюджет!

И выход был только один —

ехать на Северный Кавказ,

искать там наших партнёров

и каким-то образом замиряться.

Потому как иначе попадут все —

получается, они привезли водку,

мы её продали, а где же налоги?

«Ку-ку, Гриня?!» —

говаривал известный батька Бурнаш

незадачливым «неуловимым мстителям».

И ведь не возникло у меня

тогда насчёт этой поездки

никаких сомнений.

Ни когда шеф меня озадачивал,

ни когда я в Минеральные Воды летел,

ни когда всю ночь на частнике

до этого аула чёртова

в объезд блокпостов добирался…

Утром прошёлся, идиот, по базару

под удивлёнными взглядами

бородатых жлобов в лыжных шапочках.

А тут ещё выяснилось,

что в гостинице местной

я чуть ли не единственный постоялец.

Словом, оказался я в этом ауле

типа «тополя на Плющихе»…

И даже когда приехали за мной

мрачные братья-партнёры

и повезли куда-то в горы,

всё мне ещё невдомёк было,

не верилось мне в плохое.

И только тогда, когда закрылась

за мной в глухом бетонном подвале

снаружи дверь на засов,

понял я – что-то тут явно не так…

Кормили однообразно, но сытно.

Лампочка. Кровать. Ковёр на стене.

Для испражнений выдали ведро.

Но хотя бы с крышкой!

В общем, претензий не имею,

потому как сам дурак.

Угнетало одно – языка не знаю.

Приедут, смотрят, переговариваются —

а о чём? Поди-ка пойми.

Дни идут.

Кажется, вечность тут сижу.

Вернее, лежу. Бока болят.

Отоспался, оброс бородой.

Скучно. Невесело.

Я с чеченцами учился вместе

и кое-что об этом народе

всё-таки знал.

Но одно дело рассуждать,

сидя дома на диване,

и совсем другое —

пытаться догадаться в подвале,

что же с тобою, дураком,

дальше-то теперь будет.

Чеченцы, они тоже разные бывают…

Как-то раз дождливой ночью

подняли, вывели, повезли —

непонятно, куда, зачем.

Офис какой-то, документы,

машинка печатная,

кепки милицейские…

Оказалось, что пришёл запрос

из нашей налоговой

в их налоговую полицию,

и теперь проблемы

начались не только у нас…

А ещё с гор спустились

злые бородачи с автоматами

и напомнили кое-кому,

что давно бы уже пора

вносить денежку на войну.

Местные налоги, так сказать…

А денежки у партнёров нет,

поскольку наш директор

их на «конгруэнтную» сумму

банальным образом кинул.

И вопрос теперь поставлен так —

либо он деньги отдаёт,

либо завтра с боевиками