Ashiel Neronamyde - Потерянные

Я готова была всё на свете отдать,

Лишь бы ты оставался со мною.

Как я боялась тогда отгадать

Миг, что станет последней волною.

Я любовью своей не смогла одолеть

Соперницы в саване белом:

Как же легко ей было стереть

Круг, что вывела я красным мелом!

Иногда любви недостаточно,

Чтоб преграды все в пепел стереть.

И тогда только холод остаточный

Не даёт тоске умереть.

Дождь отчаянно бьётся в окно,

Слёзы тихо стекают с ресниц.

Мне теперь уже всё равно,

Пусть смываются краски с зарниц.

Я бесконечно далеко

Лежу с мечом в груди.

Тебе поверить нелегко,

Но вот конец пути.

Смерть закрыла твои очи,

Смерть забрала тебя у меня,

Смерть ведёт тебя в царство ночи,

Туда, где нет моего огня.

Холод окутал саваном тело,

Труднее с минутой каждой дышать.

Что было чёрным – становится белым,

Так трудно теперь этот мир мне узнать.

Я не смогу проститься с тобой,

Я никогда не увижу тебя.

Память стечёт мёртвой водой,

Увлекая, терзая, губя.

Не горюй, не скорби и не плачь.

Забудь меня – я не жилец.

Уж сделал работу палач –

Предатель и смерти гонец.

Я обещаю нести боль достойно,

Я не склоню гордой главы.

Меня не сломить, как бы не было больно.

Меня не свергнуть обманом молвы.

Там, где лилась моя кровь на землю,

Вырастут розы дивной красы.

Смерти и памяти знак я приемлю

В нежной игре капель росы.

Я двинусь в путь, я пойду за тобой.

Я буду искать могилу из роз.

По терниям, пыли, воде голубой

Я пройду и в жару, и в мороз.

Когда я умру, в мире загробном

Годы спустя тебя буду ждать.

Мысли умрут о жестоком и злобном,

Своё сердце тебе смогу я отдать.

Когда я умру, мы будем вместе.

Когда я умру, я усну навсегда.

Я умру, я покину мир боли и лести.

Я покой обрету лишь только тогда.

Он помнит всё, он помнит до сих пор:

И неба синь, и бога ясный взор,

И крыльев белых лёгкий взмах

И ужас, жалость, страх в глазах.

И Он судьбу свою избрал:

Стал тем, кого же сам карал.

И был низвергнут Он с небес,

Он умер в муках, но воскрес.

И Он, чьё имя Свет Несущий,

Посеял хаос вездесущий.

И, крылья спрятав ото всех,

В делах своих имел успех.

Прослыл Он подлецом, злодеем,

Губителем и лживым змеем.

Но всё же демон Люцифер

Созданьем был Небесных Сфер.

Не Зло и не Добро, не Тьма, не Свет,

Не праведник, не грешник, не аскет.

Он – лишь скиталец одинокий, Он – изгой

И на небе, и под Луной чужой.

Не делал зла, но благо не вносил,

Он просто мыслил, мыслью жил.

Он был свободен от оков

И от пустых ненужных слов.

Но огромна цена свободы –

Что же жизнь, если смысла в ней нет?

Пылью становятся годы,

Но поныне не найден ответ.

Ты печально-красива

И словно скала неприступна.

Ты не бываешь игривой,

Ты не бываешь доступной.

Ты столько сердец покорила,

Стольких смертных свела сума.

Но ты никого не любила…

Быть может, кого-то ждала?

Сатана целовал тебя в губы,

«Будь моею», – тебя молил.

И, от ярости скаля зубы,

В Преисподню спускался один.

Ты всё также печально-красива,

Ты всё также цветуще юна.

Ты не будешь уж грустной, счастливой,

Ибо ныне лежишь ты мертва.

Тот явился, кого так ждала ты:

Ангел Смерти имя ему.

Новый дом твой – из пепла палаты:

Не узреть тебя никому.

Ты в молчаньи стоишь на террасе.

Доспехи твои закат кровью красит.

Твой взор спокоен и ясен.

Мой демон, как ты прекрасен!

Я в молчаньи сижу в кресле напротив,

Вижу, как солнечный свет умирает.

Я в ночь погрузиться снова не против –

Она все границы и грани стирает.

Ты за душу сулишь мне власть и корону,

Обещаешь богатства, земных наслаждений,

Обещаешь царей на коленях у трона,

Но не нужно мне, демон, мирских наваждений.

Я отдам тебе душу, если взамен

Получу я тебя в свой вечный плен.

Будь моим и душою своею, и телом –

И контракт подпишу своей кровью я смело.

Я сижу на скамейке в парке.

Я сижу один под дождём.

Фонари – словно свеч огарки…

Я и дождь… Никого не ждём.

Посмотри на меня – я плачу,

Кровь течёт по моим щекам.

Ничего я для мира не значу.

Я так много должен векам…

Этот мир уже погибает,

Этот мир был давно обречён –

Он пред кем–то колени сгибает,

В подчиненьи и рабстве учён.

Он не может погибнуть с честью,

Он целует цепи свои.

Я из Ада с кровавой местью –

Мы ведь делим боль на двоих.

Дождь, молю тебя, кровью пролейся!

Дождь, молю, спрячь слёзы мои!

Но, увы, никогда не надейся,

Что увидит мир слёзы твои.

Та дева, что на пепелище

Цветы носила каждый день –

Всё розы, что снежинок чище…

В лице её печалей тень

Я видел ныне сквозь туман,

Когда сожжённые дома

Своим присутствием почтив,

Она укрылась в сени ив.

Смотри – она идёт по крыше,

Взбирается всё выше, выше.

Её движения изящны и плавны,

Как танец света звёзд из вышины.

Босыми ступнями по скользкой стали,

Сорочка мокрая прилипла белым к телу.

Зеваки праздные вверх головы задрали:

Забралась в дождь на крышу – что за дело!

Холодный ветер треплет волосы – неважно.

И к краю крыши девушка идёт отважно.

Что ей стихии искажённой лики –

Её не остановят их мольбы и крики.

И каждый даже в этой тишине

Увидеть смог бы шрамы на её спине.

И видели они, хоть видеть не могли,

Хоть они – черви, жители земли.

Вот к краю самому взошла она

И руки, словно крылья, распластала.

Шагнула вниз, и неба глубина

В последний раз её поцеловала.

На площади меж ратушей и храмом

Стоит священник, в пух и прах разряжен.

Помост прогнулся под тяжёлым хамом –

Стоит и для толпы тенета вяжет.

Пред ним лежит гора из индульгенций –

Вот искупить грехи вам тысячи потенций!

Вот истинно возможность серебро и злато

Сменить здесь на небесные палаты!

Он продаёт дешёвку-ложь как драгоценность,

Он даже пыли объявляет ценность.

От глупой паствы каждый год

Епископству немаленький идёт доход.

Богач и нищий, прокажённый, вор

Стремиться смыть с себя позор.

Ханжа, убийца, лгун, иная мразь

Желает смыть с себя земную грязь.

Идёт торговля бойко у несущих слово божье –

Так много тех, кто Рая клок желает обрести.

Торговец Раем, ты – торговец ложью!

Как думаешь душонку ты свою спасти?!

О Афродиты сын, о златокудрый юный бог!